– Точно! – воскликнула Клаудиа. – Я просто из себя выходила, когда наблюдала эти его повадки. У него мания порядка.

Дейзи отметила про себя, что может спокойно болтать обо всем этом, смеяться и не умирать при упоминании имени Алекса. Это был явный прогресс.

– Я собираюсь в конце месяца в Милан, закупать коллекцию «весна—лето».

– Везет же некоторым! – вздохнула Клаудиа, подумав о своей скучной работе в банке.

– Я всего лишь раз была в Милане, город потрясающий. А потом поеду на показы в Лондон и Париж.

– Ты не против посидеть где-нибудь вечерком на следующей неделе? – спросила Клаудиа. – Никаких супружеских пар не будет, – торопливо заверила она.

– Я вполне переживу, если даже и будут парочки, – ответила Дейзи. – Но только не Алекс с Луизой.

– Мне такое и в голову не могло прийти, – сказала Клаудиа, – возможно, кое-кто из друзей Эндрю. Мы обдумаем это.

– Только не вздумай меня сватать, – предупредила Дейзи.

– Хорошо, – слишком легко согласилась Клаудиа. – Будет один парень, он работает с Эндрю, очень симпатичный.

Правда, у него сейчас тяжелая полоса в жизни… Но он такой милый, тебе понравится.

– Клаудиа, прошу тебя, уймись! Иначе я откажусь.

– Ну ладно, договорились. Просто мы думали, что тебе хотелось бы снова заиметь друга.

Дейзи тосковала по объятиям Алекса, по присутствию рядом родного человека, к которому можно прижаться ночью, который поможет открыть консервную банку… Черт! Почему мелочи запоминаются ярче всего?

И хотя она в принципе не возражала, чтобы в ее жизни кто-то появился, но оказаться на ярмарке невест? Нет, это не для нее. Лия однажды сказала ей: «Тебе самой придется излечить себя, Дейзи. Не надейся, что это сделает кто-то другой. Иначе ты всего лишь залепишь рану пластырем, и ничего хорошего из этого не выйдет».

– Клаудиа, уверяю тебя, я наслаждаюсь одиночеством, – твердо сказала Дейзи. – Я могу делать, что хочу и когда хочу. Я могу украсить свой новый дом всякой милой чепухой, которую Алекс ненавидел. Я могу быть самой собой. Именно это мне сейчас нужно. А не кавалеры. Так что спасибо, но нет.

– Браво! – воскликнула Клаудиа. – Я тобой восхищаюсь, Дейзи. Ты все переживешь, со всем справишься. Не знаю, смогла бы я так держаться, если бы Эндрю меня оставил.

– Он этого не сделает, потому что любит тебя. Все дело в этом, – продолжала Дейзи. – Алекс меня не любил. Я была временным утешением, пока он не нашел свою единственную.

– Неужели он так сказал? – возмутилась Клаудиа.

– Да. Оказалось, что Луиза – единственная, а я так, на время… – «Черт, это пока еще болезненно, – думала Дейзи, – но все же не так сильно, как раньше». Значит, с болью можно справиться? Просто нужно вставать утром и держаться, пока не придет время снова ложиться спать.

– Так ты пойдешь с нами? – спросила Клаудиа.

– Конечно, – ответила Дейзи. – Но никаких ухажеров.

На следующий день она поехала еще раз взглянуть на коттедж, а на обратном пути завернула в Клауд-Хилл.

Лия ушла на прогулку, а Клео была рада приходу Дейзи.

– Можно напроситься с тобой в Каррикуэлл? – спросила она. – Я собираюсь навестить своего брата Барни. По вторникам после обеда он всегда свободен. Приеду без предупреждения, чтобы у него не было времени придумать версию, почему они с Джейсоном бросили меня.

Дорога была недостаточно длинной, чтобы успеть, полностью поделиться наболевшим, но обе женщины выслушали друг друга.

Дейзи притормозила на улице, где жили Барни и Сондра.

– Может, мне стоит пойти с тобой? – предложила она. – Я готова… Если предстоит непростой разговор, то хорошо, когда рядом друг. – Дейзи понимала, какие чувства испытывает Клео, перешагнув через многое и решив навестить брата и невестку.

Клео не могла забыть, как обошлись с ней ее братья, и нервничала перед предстоящим разговором. Вдруг дело зашло так далеко, что ничего невозможно исправить?

– Спасибо, Дейзи, но я должна сделать это сама, – тихо сказала Клео. – Все нормально. Барни не кусается. А с Сондрой, несмотря на всю ее язвительность, я сумею справиться. Мне всегда было немножко обидно, почему-то казалось, что мама и отец любят ее больше, чем меня. Глупости! Это так по-детски. – Клео вздохнула, вспомнив те ссоры, которые возникали между ней и Барни с Сондрой. Только решимость отца любой ценой сохранить мир в семье сдерживала их до поры до времени, но этот мир всегда казался Клео искусственным. А ведь если бы они могли о чем-то договориться в результате этих ссор, то атмосфера в доме наверняка улучшилась бы. Как это бывает в природе после грозы…

– По-моему, в школе больше следовало бы внимания уделять вопросам взросления, – задумчиво сказала Дейзи. – Пусть бы вместо географии и экономики было что-то вроде «Как за три месяца приучить бойфренда к хорошим манерам».

– Отличная идея, – согласилась Клео. – Или, например, «Как понимать других людей». Тогда бы ты знала, что тебе хотят сказать, и избежала бы многих недоразумений.

– Это был бы двухгодичный курс? – улыбнулась Дейзи.

– По меньшей мере двадцатилетний, – покачала головой Клео.

– Тогда запиши меня на полный курс, – рассмеялась Дейзи. – Я совершенно не понимаю мужчин и не умею говорить на их языке.

– И не надо, – твердо сказала Клео. – Говори, что думаешь, и пусть они разбираются.

– Я не всегда могу правильно высказать то, что думаю, когда говорю с мужчиной. Как и Алекс. Он мог говорить одно, а иметь в виду совершенно другое. И всегда уходил от прямого ответа. Даже уже в конце. Например, секс для женщин означает нечто особенное. Слияние двух людей, чье доверие друг к другу безгранично… И они близки, как только могут быть близки два человека.

А на языке мужчин секс: «Я тебя оставил. Все, пока. У меня другая подружка, она вот-вот родит, но сейчас мы одни… Черт возьми, почему бы нам не переспать»? Примерно так рассуждает Алекс.

Клео так смеялась, что тушь потекла и размазалась по щекам.

– Не смейся, это чистая правда, – продолжала Дейзи. – А ведь мужчины утверждают, что женщины говорят одно, а имеют в виду совершенно другое. Но они ошибаются.

– Ты права, – кивнула Клео. Она припомнила последнюю неудачу Триш с парнем по имени Лукас. Он талдычил: «Ты невероятная, Триш. Никогда не встречал такой женщины!» А после шести свиданий бросил ее.

Целых две недели он посылал ей по пятнадцать эсэмэсок за вечер. А потом исчез. У него украли телефон? С ним стряслось что-то непоправимое? Нет, он просто был занят. «Прости, давай покончим с этим». Двести десять присланных сообщений демонстрировали его огромный интерес, а потом он извинился – и делу конец. Он спрятался за эсэмэски. К чему беспокоиться? А ведь разве трудно поговорить по-человечески? Клео возмущалась поведением Лукаса, ее гнев на Тайлера распространялся на весь мужской род.