в  России – больше чем поэт»  – формула Евгения Евтушенко, весьма точно отражающая реальное положение дел. Причем как в своем «высоком»  – духовном – смысле, так и в приземленном материально-статусном. Разумеется, не каждый писатель получал дачу в специально созданном писательском дачном поселке Переделкино, но тот или иной уровень государственной поддержки был доступен каждому члену Союза писателей СССР. Та исключительная роль и влияние писателей на политическую жизнь страны, которую придумала и реализовала Советская власть, с неизбежностью породила и свои негативные стороны. Так, «в писатели» стремились не только по внутреннему зову богоданного таланта, но и по приземленным меркантильным мотивам. Кроме того, писатели, не поддерживающие государственную идеологию, соответственно, отлучались от государственной поддержки. В особо напряженные периоды политической борьбы это превращалось в прямые преследования, вплоть до тюремных сроков и расстрелов. Так бывало не только в  Советской России: сила литературы и художественного слова таковы, что в истории любой страны найдется не просто «немало», а очень много примеров расправы с неугодными власти поэтами и писателями. Да, литература – как инструмент, орудие и продукт культуры – обладает огромной силой, способной действовать веками и влиять на миллионы умов и сердец.

В современной России литература продолжает оставаться важным фактором и культуры и политики. Политические трансформации, смена идеологии породили и соответствующие последствия в том, что мы называем литературным процессом. Есть процесс создания, сочинения текста, как правило, неразрывно связанный с закреплением его в письменной форме. Есть процесс превращения его в печатное издание – книгу, брошюру, журнал (в том числе и в электронном виде). Есть процесс распространения текстов (и/или их содержания – чтение вслух, например). Основной канал – книготорговля, включая Интернет. Есть и бесплатное распространение текстов: раздача текстов (книг, журналов, электронных файлов) друзьям, знакомым, размещение в социальных сетях и пр. Но это еще не весь литературный процесс, в него следует включить такое важное явление, как толкование (оценивание) написанного: литературная критика, составление рейтингов, раздача премий и прочие наиважнейшие элементы продвижения книг и раскрутки авторов.

Но если прежние власти на каждом фазисе своего исторического метаморфизма выступали с некой консолидированной и озвученной позицией (цензура, «линия партии» и  пр.), то нынешняя власть сама в себе неоднородна и консолидированной позиции не имеет, равно как нет и государственного органа, отправляющего функцию идеологического надзора. Произошло переструктурирование пространства литературного процесса. Структурные границы пролегают по линиям ценностных (идеологических, религиозных и т.  п.) предпочтений и коммерческих факторов, отражающих сосуществование кланово-олигархических подсистем, в каждой из которых могут быть своя ценностная (идеологическая) матрица, свои агитационно-пропагандистские центры, обладающие ресурсами поддержки и продвижения «своей» литературы; есть и линии чисто коммерческих коллизий, возникающих в процессе борьбы за продукцию и ее сбыт. Так что в пространстве литературного процесса есть свои акторы, свои субъекты и объекты. Сохраняется и важнейший смысл управления этим процессом: идеологическая борьба, борьба за умы и сердца, борьба за власть. А не только борьба за деньги, как хотят это иногда представить скрывающие свои подлинные мотивы и намерения участники процесса, действующие по прежним шаблонам: «своих»  – поддержим, «чуждых»  – «мочить и не пускать», а «ничьим»  – дикое поле книжного рынка.

В этом бурном алхимическом процессе рождаются разнообразные продукты. Появляются, разумеется, писатели и произведения, получающие известность потому, что приносят хороший доход своим издателям и книготорговцам. Но есть такие, которые обладают известностью и различным наградами постольку, поскольку их поддерживает (быть может, и скрытно) определенная политическая сила, способная и желающая из чего угодно «отлить пулю». Есть и те, кого раскрутили потому, что за это они сами или их спонсоры заплатили пиарщикам и рекламщикам, мастерам продажи любых товаров, хоть зубных щеток, хоть книг, хоть артистов, хоть политиков или писателей…

Так что современный литературный процесс, в котором должна рождаться и воспроизводиться литература как важнейшая часть культуры, протекает в весьма сложных многофакторных условиях. Перед каждым автором стоит непростой выбор: писать «в стол», «для себя» и  т.  п. в  надежде на неизвестно что, или научиться писать и продавать издателям коммерческую литературу, или «лечь» под некие «политические» заказы, или так или иначе раздобыть денег на «раскурутку»… Таков взгляд на литературный процесс глазами автора, то есть не вполне субъекта этого процесса: автор является субъектом лишь на этапе сочинительства, потом он – объект. Есть и другой взгляд – взгляд подлинных субъектов литературного процесса: заказчики-спонсоры, издатели, торговцы и «оценщики». «Оценщики»  – повторю – важная субстанция литературно-алхимического действа. Это те, кто обеспечивают рейтинги, пишут рецензии, осуществляют ввод автора и его произведения в информационное пространство, обеспечивают рекламу и пиар, делая это в интересах заказчиков, политико-идеологических или коммерческих.

Ну и еще об одной составляющей литературного процесса не следует забывать (по идее – она едва ли не главная): процесс чтения книг. В условиях, когда основным результатом создания текстов и книг является их продажа с целью получения прибыли или с целью продвижения какой-то идеологии, системы ценностей или просто имени, которое по тем или иным причинам надо раскрутить, процесс чтения заменен процессом потребления и измеряется не тем, что текст произвел в душе человека, в его ментальном мире, а измеряемыми политико-экономическими величинами: объемы продаж и т.  н. рейтинги.

Литературоцентричность вовсе не умерла. Хотя книгу давно теснил театр, кино, потом телевидение, теперь – Интернет. Но все это лишь формы, в которые облекается процесс создания вымысла, текста, его фиксации и распространения. Старомодную «литературу вымысла» из высоких сфер «делателей смыслов» сегодня выталкивает нон-фикшн: публицистика, политическая и идеологическая продукция. Художественную литературу гонят «вниз», в сферу развлечений, ее сводят к книготорговле – и немало в этом преуспели.

Не столь нова мысль: если книга – товар, то и литература, ставшая книгой – товар. Такой же, как сметана или майонез. Книжная торговля и обращается с книгами уже точно так же, безжалостно выкидывая с полок книгу позапрошлого года издания: у  нее как бы истек срок годности. И нет тут никаких сантиментов: просрочено – так просрочено! Отличие от майонеза одно: мы не знаем, кто автор майонеза «Слобода» или таблеток «Эспумизан» (а у них есть именно автор: тот, кто разработал рецептуру и технологию производства), но знаем имена авторов других товаров – от «Акунин», «Браун», «Дашкова» до «Улицкая», «Устинова», «Яхина». Я вовсе не стремлюсь принизить талант и роль персон, чьи имена стали хорошо продаваемыми торговыми марками, я лишь подчеркиваю сходство подходов к их распространению, продаже. Не исключено, что маркетологи начнут прописывать и соответствующим образом рекламировать книги определенного рода, как медицинские средства, рассматривая политические пристрастия покупателей, как