Я не знал, что ответить на этот поток мыслей чужого во всех смыслах существа. Оно же, опять взяв короткую паузу, продолжало:

Я, до конца не понимая, что происходит, вытаскиваю единственное оружие, что у меня осталось – заточку. Подумав, обматываю её чётками и протягиваю шарниру. Полированный принимает её. Тем временем крашеный взял остатки своего собрата и потащил их на корабль. Полированный заговорил вновь:

– Правая нога, – уверенно говорю я, облизнув пересохшие губы.

Крашеный, который как раз выходил из корабля, неся какой-то продолговатый предмет, после моих слов мгновенно выстрелил из одного из своих пистолетов. Пуля прошла навылет, я почти не почувствовал её. Полированный вопросительно склонил голову вбок, после чего мою ногу прошил ещё один выстрел. Я всё еще не издавал звуков. Лнео без каких-либо прелюдий подошёл ко мне и поднял штанину на простреленной ноге. Ему открылась ещё одна штанина. Я не сопротивлялся. Он поднял и её. Обнаружив под ней протез, он на секунду замер, после чего отошёл и вновь начал декларировать:

С этими словами крашеный бросил ему продолговатый предмет и один из своих пистолетов. У меня промелькнула мысль о сопротивлении, но я даже среагировать не успел. Одним движением блестящий направил ствол мне в голову. Всё замерло. Я, стыдно признавать, тоже. Лнео выстрелил.

Гремит взрыв, и пистолет разрывает в руках шарнира. Я порадовался, что под шлемом не видно моего ошарашенного лица. Бубнов же, стоящий где-то на заднем плане, усмехнулся. Полированный снова начал нести свой бред:

Мне показалось, что я потерял связь с реальностью. Что происходит вообще? Ну, то есть по отдельности понятно – Бубнов стоит и ждёт чего-то, крашеный затаскивает неповреждённые капсулы в корабль, полированный продолжает говорить со мной. Но суть происходящего от меня ускользала.

– Хорошая шутка, – говорю я как можно более спокойным голосом. – У меня чуть сердце не остановилось.

Кажется, я начал понимать. Этот лнео вел себя с людьми так, чтобы как можно больше походить на собеседника. Однако стоит быть честным и признать, что на шизофреника он походил больше. Думаю, это издержки их нечеловеческого мировосприятия, которое снова заструилось на меня из динамика шарнира:

Сверкающий протянул мне переданный ему крашеным предмет. Это оказался меч в полимерных ножнах, обмотанных какой-то верёвкой. Я постеснялся сразу же достать его и просто держал подарок в руках.

– Капитан Бубнов, вы разжалованы в лейтенанты! – сказал полированный, резко отвернувшись. – У вас имеется две минуты для прощания, после чего вы будете отконвоированы на заседание трибунала.

Пурга окончательно стихла. Темнело, на небе проступали звёзды. Полированный тоже занялся переноской капсул в корабль. Бубнов молча смотрел на меня. Я, подумав, начал разговор:

– Это они же два раза нас в космосе ловили, верно?

– Угу.

– Зачем?

– Некоторые вещи нельзя отправить по почте.

Я попытался понять, что именно имел в виду капитан, но быстро сдался и решил не затягивать паузу.

– Почему они оставили меня в живых?

– Не видят угрозы. И смысла в перестраховке. Да и не мстительны они. Даже учитывая, что ты спустил в трубу их многолетний план.

– Он не выглядел как многолетний. Да и как надёжный тоже не выглядел.

– В этом и был смысл. Что ж, гордись, может, ты продлил существование цивилизации людей года на три, а может, и все пять лет. Лнео неторопливы.

– Хочешь сказать, что я спас мир?

– Не ты, а Пакс, не спасла, а отсрочила гибель. Ты лишь закончил уничтожение дела, ради которого я стольким пожертвовал.

– Все мы чем-то пожертвовали, – холодно ответил я.

Помолчали. Лнео затащили последние капсулы и скрылись в глубине корабля, оставив трап спущенным.