– Ладно, давай выйдем.

Ей хотелось выйти не только из квартиры, но и из этих мгновений, покинуть их немедленно, чтобы они стерлись не просто во времени, но и в памяти, – будто их не было вовсе.

На улице ее ждал долгий день, – день, который предстояло провести с Андреем. В глубине души Лейле хотелось, чтобы он ушел и оставил ее одну. Не потому, что она мечтала расстаться с ним, – просто ей до смерти хотелось сейчас побыть одной, ничего не говорить, ничего не слышать. Хотя бы сегодня. Она снова думала о том, что если бы он вышел и оставил ее одну, она бы заперла дверь, завесила бы окна – может быть, даже чем-то плотным, чтобы ни один луч солнца не проник внутрь. И, наверное, сидела бы с закрытыми глазами.

Но на улице ее ждали долгий день, яркое солнце и вопросы Андрея.

Его голос едва достигал ее слуха, проникая сквозь шум, непрестанно раздававшийся в ушах. В этом шуме она различала обрывки произнесенных им фраз: «Ты устояла, Лейла. Я не ожидал, что ты сохранишь непорочность в то время, когда мир тонет в дешевых удовольствиях. Чем больше ты сопротивляешься, тем больше я тебя люблю». Она ничего не могла поделать с собой: ни заткнуть уши, ни услышать что-либо другое. Шум окружал ее изнутри и снаружи. Он расширялся, расходился во все стороны и поглощал ее.

– Лейла! С тобой что-то происходит. Я начинаю волноваться. У тебя отрешенный вид, и ты почти не слышишь меня, – забеспокоился Андрей, когда они оказались за столиком кафе.

Она не знала, что ответить. Ее выручил подошедший официант. Кроме еды, она заказала бокал вина. Когда официант отошел, Андрей спросил с удивлением:

– Разве ты пьешь?

– Изредка и немного. Я разочаровала тебя? – Она хотела добавить «в этом тоже», но удержалась.

– Нет, наоборот. Я считаю – это неплохой прогресс.

Лейла подумала, что вопрос выпивки – хороший повод перевести разговор в другое русло, и рассказала, как впервые выпила вместе с Людой, когда они поехали за город отмечать день ее рождения. Потом рассказала о коммунальной квартире. Она говорила много, вдаваясь в подробности, почти забыв о шуме, раздававшемся в ушах, а Андрей слушал.

Выйдя из кафе, они пошли гулять. В памяти Лейлы одна за другой оживали давние истории – о Людмиле, Иване, Наталье, Максиме Николаевиче.

В тот момент, когда она увлеченно говорила, Андрей неожиданно прервал ее вопросом:

– Лейла, ты так и не рассказала, что за проблемы между тобой и Рашидом.

Она не ответила. Оказалось, ей не удалось далеко убежать. Своим вопросом Андрей будто обвил ее веревкой, легко затянул и вновь бросил Лейлу в пропасть.

– Я вижу, тебе нелегко говорить, – заметил он. – Попробую помочь: он любит тебя?

– Да, – ответила она.

– А ты?

– Что я? – переспросила она смущенно, словно ее обвинили в чем-то.

– Как ты к этому относишься?

– А как, по-твоему, я могу относиться? Я не люблю его. Уважаю и отношусь к нему хорошо, как к брату.

– А в чем тогда проблема?

– Ты спрашиваешь так, будто не знаешь Рашида.

– Я знаю его хорошо. Но я спрашиваю о тебе: что за разногласия у тебя с ним? Почему ты так беспокоишься?

Она смотрела на него, но мысли ее были далеко – и от Рашида, и от него самого.

– Лейла, почему ты молчишь? О чем задумалась?

– У меня никаких проблем.

– А мне так не кажется. Но все же я принимаю твой ответ. Скажи, пожалуйста, когда это случилось?

– Что ты имеешь в виду? – спросила она испуганно.

– Когда он признался тебе в любви?

– Много лет назад.

– И ты отказала?

– Да.

– И он продолжал преследовать тебя?

– Нет. Наши отношения прервались на какое-то время.

– А потом?

– Потом… – она запнулась. Затем добавила: – Потом возобновились, но стали прохладные. Он занимался работой и семьей, а я была занята учебой.

– А потом, после смерти Галины, он снова стал предлагать свою любовь?!

– Да, – вздохнула Лейла.

– И ты отказала?

– Да.

– Это твое право, если у тебя нет любви к нему. Но я не нахожу оправдания твоей тревоге. Объясни, что беспокоит тебя так сильно?

– Ничего.

– Мне кажется, ты боишься его. Лейла! Скажи откровенно: он давит на тебя? Угрожает чем-то?

– Нет, ничем.

– Тогда почему ты так переживаешь? С того момента, как ты увидела его вчера, ты сама не своя. – Андрей испытывал явную досаду.

Она также ответила с досадой, вздыхая:

– Андрей, прошу тебя… Я устала. Мы можем отложить этот разговор?

– Зачем?

– Потому что… Потому что я не хочу говорить об этом сейчас. Обещаю, что мы поговорим об этом позднее.

– Когда? Я уеду сегодня вечером и увижу тебя только через неделю. Я буду переживать, тем более что это не телефонный разговор. Мы должны поговорить об этом сейчас!

Лейла почувствовала облегчение. Неделя! Раньше она и представить не могла, что способна мечтать оказаться вдали от него. Она останется одна на целую неделю! Ах, если бы он уехал сейчас! Она бы убежала в свою квартиру, закрыла бы дверь, завесила бы окна… Осталась бы сидеть в тишине, где не будет слышно ничего, даже шума ее мыслей.

– Ну вот, ты снова молчишь. И не понимаешь, как меня беспокоит твое молчание.

– Мне очень жаль. Я не хочу, чтобы ты беспокоился, но сейчас я действительно чувствую себя усталой, а разговор на эту тему утомляет меня еще больше. Пожалуйста, давай отложим его. Когда ты приедешь в следующий раз, обещаю, мы поговорим, и я отвечу на все твои вопросы. А сейчас не настаивай, прошу тебя.

– Если сейчас тебе тяжело говорить, то и в следующий раз будет не легче.

– В следующий раз будет иначе.

– Я не знаю, как я уеду сегодня, – произнес он, вздыхая.

– А в чем дело?

– Дело в тебе… И в Рашиде тоже. Вы останетесь здесь, а я буду далеко. Не понимаю, что происходит, а ты не хочешь ничего объяснить.

– Не беспокойся… Между мной и Рашидом ничего не случится.

– Я совсем не уверен в этом, – сказал он и умолк.

Лейла ничего не ответила. Его страдание мучило ее тоже, но она чувствовала себя не в силах изменить что-либо.

После долгого молчания Андрей заявил:

– Слушай, я поеду сейчас к Рашиду и спрошу у него обо всем.

– Ради Бога, не делай этого! – взмолилась она, хватая его за руку и чувствуя, что находится на грани срыва.