Во второй половине дня он больше никуда не ходил, но после обеда снова надел шотландский наряд – к обеду он, разумеется, переоделся в обычный костюм – и в одиночестве отправился на берег моря. К этому времени Артур пришел к выводу, что должен мало-помалу привыкать к наряду горца, пока тот не станет для него обычной одеждой. Легко различая в первом свете луны тропу между песчаными холмами, он вскоре вышел на берег. Был отлив, и песок стал твердым как камень, поэтому Артур прошагал на юг почти до конца бухты. Здесь его внимание привлекли два отдельно стоящих утеса чуть дальше линии дюн, и он пошел к ним. Добравшись до ближайшего, мистер Маркем взобрался на его вершину и уселся там, с высоты пятнадцати-двадцати футов наслаждаясь красивым мирным видом пустынного песчаного берега. Луна поднималась над мысом Пеннифолд, и ее свет как раз коснулся вершины самой дальней из Шпор, примерно на расстоянии трех четвертей мили. Остальные скалы тонули в темных тенях, но по мере того как луна поднималась все выше, обе Шпоры, а потом и пляж постепенно заливал свет.

Довольно долго мистер Маркем сидел и смотрел на восходящую луну и все увеличивающееся по мере ее восхода освещенное пространство. Затем он, обратившись к востоку и подперев подбородок ладонью, стал смотреть на море, наслаждаясь покоем, красотой вида и ощущением свободы. Рев Лондона – темнота, напряжение и усталость городской жизни, – казалось, ушел куда-то, и он жил в тот момент более свободно и возвышенно, чем когда-либо прежде. Артур смотрел на сверкающую воду, которая постепенно подкрадывалась по ровному песку все ближе и ближе, – начинался прилив. Вскоре он услышал очень далеко на берегу крик.

«Рыбаки перекликаются друг с другом», – сказал себе мистер Маркем и огляделся. Каково же было его потрясение, когда он, несмотря на внезапно наступившую вокруг темноту из-за скрывшего луну облака, увидел на мгновение на вершине противоположной скалы лысый затылок и гленгарри с громадным орлиным пером. То было его собственное изображение! Артур отшатнулся, нога его соскользнула, и он начал беспомощно съезжать вниз, на песок между двумя скалами. Его не испугала возможность упасть, так как песок был всего в нескольких футах под ним, к тому же все мысли занимала фигура или подобие его самого, которое уже исчезло. Мистер Маркем был готов спрыгнуть, так как это виделось ему самым легким способом достичь твердой земли. Все произошло за считанные секунды, но человеческий мозг работает быстро, и, уже готовясь к прыжку, Артур увидел, что песок под ним, только что ровный и твердый, как мрамор, как-то странно дрожит и трясется. Мистера Маркема охватил внезапный страх; колени его подогнулись, и вместо прыжка он соскользнул вниз по скале, попутно оцарапав голые ноги. Коснувшись песка, ступни погрузились в него, как в воду, и Артур утонул в нем по колено, прежде чем успел понять, что попал на зыбун. Он отчаянно ухватился за скалу, чтобы не погрузиться еще глубже, и, к счастью, нащупал выступ, в который сумел инстинктивно вцепиться. Попытался закричать, но дыхание перехватило, и, только сделав над собой большое усилие, он смог издать хоть какой-то звук. Потом крикнул еще раз бедняге показалось, что звук собственного голоса вернул ему мужество, благодаря чему ему удалось продержаться на скале, за которую Артур цеплялся в слепом отчаянии, дольше, чем он сам считал возможным. И все же пальцы мистера Маркема уже начали слабеть, когда – о радость! – он услышал ответный крик, а потом прямо над ним раздался грубый голос:

– Благодарение богу, я не опоздал!

С этими словами рыбак в высоких сапогах поспешно перелез через скалу. Он мгновенно осознал опасность положения и с ободряющим возгласом «Держитесь крепче, приятель! Я иду!» стал спускаться, пока не нашел на скале прочный упор для ног. Затем, одной сильной рукой уцепившись за скалу над головой, он нагнулся и, схватив Маркема за кисть, крикнул ему: «Держитесь за меня, приятель! Хватайтесь другой рукой!»

Пустив в ход свою огромную силу, рыбак потащил Артура вверх, выдернул из жадного зыбучего песка и надежно устроил на скале. Затем, едва дав ему время перевести дух, он снова стал тянуть спасенного, не отпуская ни на секунду, пока не вытащил на твердый песок за скалой, и наконец поставил его, еще дрожащего от осознания размеров опасности, высоко на песчаном берегу. Тут он заговорил:

– Я успел вовремя. Если бы я не посмеялся над теми глупыми парнями и не пустился бежать сразу же, вы бы уже провалились туда с головой! Вулли Бигри решил, что вы привидение, а Том МакФейл клялся, что вы похожи на гоблина, танцующего на кранцах[122]! «Не-а, – сказал я. – Это тот чокнутый англичанин, который сбежал из музея восковых фигур». Я подумал, что вы чужак и невежда – или и то, и другое – и ничего не знаете о зыбучих песках, вот и закричал, чтобы вас предостеречь, а потом побежал, чтобы вас вытащить, если понадобится. И, благодарение Богу, – пускай вы глупец или только наполовину отупели от тщеславия, – не опоздал!

С этими словами он почтительно приподнял шапку.

Конечно, мистер Маркем был глубоко тронут и благодарен рыбаку за спасение от ужасной смерти, но очередное обвинение в тщеславии всерьез задело его, и обида победила унижение. Он уже собирался гневно ответить своему спасителю, как вдруг его охватило чувство благоговения – бедняга вспомнил слова того полубезумного письмоносца: «Ты должен встретиться лицом к лицу с самим собой, и тогда, в этот момент, ты познаешь роковую силу своего тщеславия! Осознай его и раскайся, пока зыбучий песок не поглотил тебя!», и свой собственный облик, который недавно видел, и неожиданную опасность смертоносного зыбучего песка, возникшую вслед за этим. Помолчав минуту, англичанин произнес:

– Мой добрый друг, я обязан вам жизнью!

Отважный рыбак ответил с почтением:

– Нет! Нет! Этим вы обязаны Богу; что до меня, то я очень рад быть скромным орудием его милости.

– Но вы разрешите мне вас отблагодарить? – сказал мистер Маркем, схватил обе большие ладони спасителя в свои руки и крепко их сжал. – Мое сердце никак не успокоится, а нервы испытали слишком большое потрясение, и сейчас я не могу сказать много; но, поверьте мне, я вам очень, очень благодарен!

Было совершенно очевидно, что бедный старик глубоко тронут, так как по его щекам потекли слезы. Рыбак ответил с грубой, но искренней вежливостью:

– Ладно, сэр! Благодарите меня, если вашему бедному сердцу будет от того легче. Думаю, на вашем месте я бы тоже был благодарен. Но, что до меня, сэр, мне не нужна никакая благодарность. Я рад, вот и все!

Практическое подтверждение благодарности Артура Фернли Маркема местные жители увидели чуть позже. Не прошло и недели, как в порт Крукен пришло самое чудесное рыболовное судно, какое когда-либо видели в гавани Питерхеда. Оно было полностью укомплектовано парусами и всевозможными снастями, а также самыми лучшими сетями. Построивший его мастер со своими людьми уехал поездом, предварительно оставив жене рыбака, ловившего лосося, бумаги, подтверждающие его права владельца.