Тлен Червь Прах!..

…Айда князь коназ Михаил айда смирись поклонись Идоху Чингизу дремливому могильному татар!.. Айда!..

Иль не нужна не дорога не заветна красавица блаженная чаша потир хмельная русская глава гордыня голова?..

Иль хочешь голову-чашу обронить расплескать?..

Иль не поползет перед Идолом льстивая змеиная покорная она?

Айда князь!

И два шамана-тадибея прыскали кумысом свежим в Идолов их и шипели шептали:

— Утт! Отт! Очча!.. Кычча! Кииск!.. Кто минует костры — тому смерть! Кто минует поминальный куст — тому смерть! Кто минует Идолов — тому смерть!..

И два адовых батыевых сотника сокровника охранника Кундуй-Казан и Арапша-Сальдур кричат поют велят князю Михаилу Черниговскому послу Руси и соратнику сподвижнику его боярину Федору:

— Князь — поклонись огню! Поклонись кусту! Поклонись Золотому Властителю Чингизу из тибетских горных высших шкур!.. Уйю! Уй!..

Как горят костры!.. Как глядит поминальный чингизов куст, а из него змеи как от живого Чингиза Хакана смертные конницы кумысные гортанные победные пылящие тюмены тьмы ярые весенние гюрзы змеи рыщут ищут ползут яд спелый несут!..

Как Идол мерцает агатовыми маслянистыми мерклыми ночными бычьими очами из звериных чуждых замогильных шкур шкур шкур!..

Уйю!.. Горю… И доселе через семь веков горю!.. И доселе через семь веков я русский обделенный человек горю!..

Но! но но но но…

Но улыбается русский великий князь Михаил Всеволодович Черниговский воспомнив дочь дщерь Василису отроковицу непослушную свою берущую пьющую ломкий талый снег в черниговских полях полях полях…

Ай!..

…Дщерь не бери ручонками вербными пуховыми первыми талый снег и не клади его в уста…

Дщерь не остуди не повреди побереги девичью ломкую алую заветную завязь побег гортань…

Дщерь…

Василиса…

Русь…

Отроковица…

Слышишь князя?.. Слышишь отца?..

…Слышишь Михаил князь коназ?.. Пади у подножья куста… проползи меж двух огней костров!.. Поклонись помолись Яку Чингизу Идолу татар!.. Айда, коназ!..

А потом будем пить хмельную орзу из батыевых златых златых златых пиал…

Айда!..

Животы да души будем ублажать! Уран!.. Я люблю тебя князь коназ!.. Айда!.. Айда жить! Айда пить! Айда гулять!..

Но русский князь коназ улыбается и разбегаются в улыбке доброй атласные щеки добрые его как два младых раздольных луговых гулевых коня…

Но…

…Нет, Арапша-Сальдур!.. Нет, Кундуй-Казан!.. Нет, хан Батый!.. Нет победная гортанная монгольская рать!..

Не паду я у куста. Не проползу меж двух костров, прося пощады у огня. Не поклонюсь не помолюсь Яку Идолу Чингизу усопшему живых татар… Оле! Ей, ей!..

Ибо!.. Понеже!..

Русь идолов в кострах в душах навек изжгла. (Ой ли князь?)

Ибо!.. Понеже!..

И там остался в дальнем христианском приднепровском праведном первокостре Рогволд-Язычник первенец мой старший брат.

Ибо!.. Понеже!..

И пришел на Русь навек Иисус Спас… (Ой ли навек, князь?)

…Аз есмь Господь Бог твой. Да не будут тебе бози инии, разве Мене. Не сотвори себе кумира, и всякого подобия, елика на небеси горе, и елика на земли низу, и елика в водах под землею. Да не поклонишеся нм, не послужиши им…

Да!.. да… хоть скорбит чует плоть и душа моя… Но. Да.

И улыбается русский христианин князь Святовитязь Михаил Всеволодович Черниговский.

И щеки его расходятся разбегаются как два атласных круглых яблоневых сильного теста замеса коня. Да.

И бежит бежит бежит в душе его последней вольной и бежит в черниговских полях дочь дщерь меньшая младшая его Василиса и ручонками вербными прутьями талыми берет черпает с поля талого изниклый талый снег и кидает его в уста и студит ласкает веселит девичью гортань…

Но! уже! пора!..

Но. Уже. Пора.

…Уран!..

Я поклонюсь тебе Бату-хан.

Я поклонюсь рабу твоему.

Я поклонюсь коню твоему.

Но не мертвому кусту.

Но не мертвому огню.

Но не мертвому Идолу из шкур.

Ибо Русь — обитель Христа а не идолов кумиров! да…

И так было десять раз.

И десять раз Батый-хан посылал к князю Михаилу Черниговскому адовых ползучих змеиных нукеров своих… Берикилля!.. Князь коназ! Аман! Аман! Аман!..

…Ай Русь! ай дщерь сирота!

Ай гляди гляди гляди через дремучие забытые века!

Ай гляди на князя своего!.. Ай ай как хочет жить он…

Гляди — он жив жив жив еще!..

Еще не поздно!

Еще горит дышит младое яблоневое тело его!

Еще улыбаются уста!..

Айда! Князь!.. Айда жить! Айда пить! Айда дышать гулять!..

Поклонись Идолу Мертвецу и будем пить в шатре орзу кумыс из золотых пиал!..

Айда!..

Князь Иуда! Князь трупопоклонник айда!..

Но!..

Гляди Русь на Христианина Князя своего!.. Вот Он!..

Вот четыре волчьих бычьих налитых пукера-татарина тихо тесно нежно берут обвивают облегают его… Вот снимают сбирают бережно беличий охабень с тела русского крещеного его…

Вот снимают красную льющуюся рубаху персидского шелка с тела сметанного ярого его… Вот снимают осторожно золотой витой пояс с тела неповинного его…

Гляди Русь на Князя Святовитязя своего!.. Вот!..

Еще не поздно князь коназ Руси!..

Вот Кундуй-Казан и Арапша-Сальдур стоят близ Михаила.

Еще дремливые сонные они. Еще их очи татарские степные узкие спят они.

Еще им лень очи разъять разлепить отворить открыть. Ийли!.. Йили!.. Или?.. И?..

Еще не поздно князь! Еще текут твои блаженные волны дни…

Русь! но Ты Ты Ты не затворяй не отводи очей бесслезных немых через века века века ясноокая гляди! Гляди!..

Вот Кундуй-Казан и Арапша-Сальдур сонно а сочно глухо мясисто телесно бьют тычут хлещут догами князя в грудь. А ноги их обуты упрятаны в сыромятные монгольские гутулы-сапоги без каблуков.

Вот они бьют князя в живот в грудь в ребро в кость. Долго бьют.

И у Кундуй-Казана сапог рвется и как луковица глядит из сапога рваного желтая монгольская кочевая пятка. И она жилистая хлесткая. И она врезается прорывается в живот князя. И долго так.

А князь Михаил Черниговский стоит. И улыбается Он. И стоит.

Эй Русь! гляди!.. Гляди на Князя Святовитязя своего!..

Ибо будет проклят забывший о могилах святых родных…

Гляди! Сквозь тлен сон одурь ложь пагубу вековую смертную чрез пелену смертную чрез гроб чрез могилу чрез траву забвенную могильную плесень паутину твою гляди гляди гляди…

Аминь!..

Гляди — и на губах Князя играет течет пузырится вспыхивает искрится рубиновое алое нежное пламя от легочной крови яблоко облако малиновое кровавое.

А Князь улыбается… А Князь облако глотает а оно не дается не глотается а оно не тает а гуляет на устах его блуждает гуляет…

Князь ты помираешь?..

Ты падаешь уже валишься?..

Твое тело нагое беззащитное белое как