взгляда на него у Реджиса перехватило дыхание.

Один только вид этого божественного существа, Йгорла, наполнил спасателей ужасом, ибо таково было его воздействие.

 Величайший слаад взлетел высоко в пещеру и рассек воздух нечестивой косой. Оружие Йгорла, казалось, разрывало сам воздух, и оставляло светящиеся линии при каждом порезе и повороте. И когда бог пролетел над строем товарищей, сосредоточив свой гнев на другом, светящиеся линии остались, выжженные в воздухе на всеобщее обозрение.

Символ.

Нечестивый, нечистый, мучительный.

Бренор зарычал, или попытался зарычать, его крик превратился в бульканье, когда он свалился со своего адского вепря. Реджис упал на пол, его рвало и трясло. Вульфгар согнулся пополам, затем зарычал от боли и встал прямо – почти – прежде чем снова согнуться.

Кейн сцепил руки в медитативной позе, сражаясь, борясь, как и Дзирт. И они сопротивлялись, но понимали, что потребуется нечто большее, потому что канте, н'диви, гиганты, слаады не были так сильно поражены, вовсе нет. Они осмелели.

И волна чудовищ снова нахлынула на них.

Громф Бэнр, не новичок в таких символах и темной магии, моргнул, сохраняя достаточную концентрацию, чтобы наблюдать за полетом божественного существа и начать собственное заклинание. Он поморщился и покачал головой, когда Йгорл обрушил на сталагмиты вихрь льда и ветра, почти погасив огненное кольцо Пайкела, а также колесницу, когда дворф повернулся и не смог удержаться от того, чтобы не въехать прямо под ливень.

– О-о-о-о-о-о-о-о! – Громф услышал, как зеленобородый друид вскрикнул, когда градины обрушились на него.

Они были обречены.

Все они были обречены.

Если только...

Громф прорычал заклинание. Парящий Йгорл повернулся и стремительно полетел к нему, поднимая свою дьявольскую косу.

 Из пальцев Архимага вылетела молния, такая мощная, что свалила бы гиганта, титана или даже одну из сестер-дракониц. Вспыхнув, она ударила в дымчатого слаада, отчего сам Йгорл стал похож на грозовую тучу, дуги молний мерцали по ребрам и костям внутри темного облака существа.

Полет быстро прекратился, Йгорл повис в воздухе, трясясь, искрясь, дрожа.

Но не упал. И когда остаточные удары рассеялись, коса слаада начала искриться – не синим, а черным – словно трансформировала, извлекала и перенаправляла молнию Громфа. Бог слаадов послал ее движением сверху вниз, черная вспышка поразила Архимага и отбросила его к стене рядом с входом в туннель.

Громф боролся с потерей сознания, увидел летящего к нему Йгорла и подумал, что его жизнь подходит к концу.

Но вдруг Йгорл вздрогнул и снова остановился. Божество отшатнулось в сторону, развернулось, а затем бросилось бежать, глубоко уязвленное.

И Громф, борясь за то, чтобы не отключиться, выжить и быть готовым к бою, понял, что произошло, когда Йгорл протянул руку через пустое пространство и стер свой собственный символ!

Громф повернул голову набок.

Киммуриэль стоял неподалеку, верхом на адском коне, его не беспокоила расплавляющая разум иллюзорная агония символа, и теперь атаковал разум Йгорла силой своей псионики.

Громф посмотрел на руки, все еще искрящиеся черными молниями.

Но они не болели.

Киммуриэль защитил его и почти наверняка спас ему жизнь.

Архимаг потянулся к отступающему Йгорлу, летящему теперь к круглому окну изо льда далеко напротив, и выбросил энергию, все еще потрескивающую вокруг него. Его молния догнала и поймала Йгорла, сильно ужалив неземное существо.

Но Йгорл продолжал лететь несмотря на удар, и когда Громф попытался двинуться вперед, чтобы преследовать и снова наброситься на божественное существо, он запнулся и привалился спиной к стене, раненный сильнее, чем предполагал.

Джарлакс краем глаза наблюдал за полетом, за светящимся символом...

От внезапной, шокирующей боли наемник перевернулся на спину, и мысли его вернулись к дням его юности в Мензоберранзане – к тем не столь редким случаям, когда он сердил верховную мать.

И там, в тех далеких воспоминаниях, Джарлакс нашел в себе силы дать отпор и оторвать взгляд от пылающих линий, которые Йгорл начертал в воздухе. Он спрыгнул с адского скакуна, прижался к нему, загораживая символ телом кошмара.

Он выглянул и проследил за полетом божественного существа. Он инстинктивно приподнял шляпу и превратил ее в зонт как раз вовремя, чтобы защититься от ледяного шторма Йгорла. Затаив дыхание, он умоляюще смотрел на Даб'ней и Аззудонну, на Энтрери, который корчился на полу, отчаянно закрываясь от натиска бури, смотрел через дорогу на разрушенный курган, а за ним – на фигуру бедной женщины, которую так жестоко выбросил двойным удар неуправляемого адского скакуна Даб'ней.

Доум'вилль лежала неподвижно, совершенно не реагируя на шквал ледяной стихии.

Сквозь вихрь снега и льда он увидел, как его могучий брат нанес удар, и обрел надежду. Затем увидел, как Йгорл повернул молнию вспять и отбросил великого и могущественного Громфа к стене, как ребенка или игрушку.

И Джарлакс ощутил ужас.

Он бросил взгляд влево, думая бежать, и увидел Киммуриэля, сидящего прямо на своем адском коне, сильного и решительного, не обращающего внимания на ледяной дождь, сосредоточенный на одной-единственной цели, как иллитид.

И тут ледяная буря прекратилась, и Джарлакс увидел, что это дело рук Пайкела, маленького дуррида Пайкела, который танцевал и пел рядом с уменьшающейся огненной колесницей, противопоставляя магии Йгорла свою собственную. Как могли такие, как Пайкел Валуноплечий надеяться сравниться с обнаженной силой бога слаадов?

Но каким-то невероятным образом ему это удавалось.

Джарлакс не видел в этом никакого смысла, но он не собирался подвергать сомнению удачу – особенно когда знал, что она может быть мимолетной. Ему нужно было действовать.

Через дорогу от двери сестры-драконы сражались за свои жизни. Джарлакс громко ахнул, поняв в каком затруднительном положении они оказались. Их дыхание растопило выступ, но волна воды обрушилась на них и снова замерзла, захватив ноги и хвосты Ильнезары и Тазмикеллы в ловушку. Великаны и слаады, канте и н'диви набросились на них.

Драконы кусались и били крыльями, отбиваясь и боролись до конца.

– К ней! К ней! – Джарлакс позвал Даб'ней и Аззудонну, указывая на Доум'вилль. – О, скорее!

Двое пробежали мимо Джарлакса. Аззудонна бросила солнечный клинок обратно лидеру наемников, а сама направилась к женщине, которую тоже когда-то знала, как дорогого друга.

Джарлакс поднял клинок и посмотрел на курган, в котором когда-то находился и вспомнил, что его переносная нора все еще заперта там.

Возможно, он сможет спастись из этой катастрофы? Он даже сделал шаг в ту сторону.

Но нет, потому что позади него, недалеко, стоял Закнафейн, а рядом с ним Кэтти-бри.

 Он подвел своего адского скакуна к ближайшему из них, Заку, и начал садиться на