В завещании, написанном этим диаконом в 551 г., говорится о наличии в его имении земель, т. е. участков, предназначенных для выращивания зерновых, виноградников, оливковых рощ, садов, пастбищ, вод и водопроводов, стад коров и коней. «Вестготские формулы», составленные в Бетике, отражают почти такую же структуру имений: земли, здания, виноградники, леса, воды, водопроводы, пастбища, сады, болота (Form. Vis. VIII, IX, XXI). Здесь почему-то не упоминаются оливы, но наличие в Южной Испании оливковых рощ не вызывает никаких сомнений. Наличие сходной структуры в имениях, расположенных в удаленных и столь различных по своим физическим характеристикам районах говорит о ее типичности для вестготской Испании.

Конечно, региональные различия существовали. Так, в центре Пиренейского полуострова большее значение приобретали зерновые. Исследование монастырских правил показывает различие между Бетикой и Галлецией. На юге рацион монахов состоял из овощей и зелени, хлеба и оливкового масла, довольно значительного количества вина и очень незначительного количества мяса по праздникам. На северо-западе вина давалось гораздо меньше, хлеб был ячменный, но зато этот рацион обогащался рыбой, а вместо оливкового масла использовалось животное. Последнее ясно говорит, что здесь, на берегах океана, о средиземноморской триаде речи не шло. Свевы, которые жили в Галлеции, практически следов в этой области не оставили, так что говорить об их влиянии на местное земледелие едва ли возможно. Бетика и восток полуострова также явно были свободны от германского влияния. Что касается владений Винцента, то они показывают полную преемственность по отношению к римской эпохе. Эти территории никогда не были заселены вестготами. Зато центр полуострова был вестготским. Там в некоторых местах были обнаружены небольшие каменные плиты с различными записями, в том числе экономического характера. Большинство их принадлежит рядовым крестьянам. И крестьяне эти, судя по именам, были готами. Тем не менее, как об этом упоминалось, они занимались в основном зерновым хозяйством, хотя не чуждались оливы и винограда. Таким образом, можно говорить, что различия в земледельческих занятиях зависели не от этнического происхождения земледельцев, а от географических условий данного региона.

В это время происходят некоторые изменения в климате, который стал более сухим и холодным, что не могло не воздействовать на сельское хозяйство. Недаром нередко, особенно с середины VII в., отмечаются засухи. К ним прибавляются довольно частые налеты саранчи. И то и другое наносило удар и без того незначительной рентабельности испанского земледелия. Цифры урожайности для того времени отсутствуют, но некоторые косвенные данные и сравнение с другими странами позволяют говорить о довольно низких урожаях: 2,5—3 к одному для пшеницы, не более 5 к одному для ржи и 2,5—4,5 к одному для ячменя, и при этом речь идет о нормальных годах, когда не было ни засухи, ни саранчи, да к тому же о хозяйствах монастырей или крупных собственников, чьи земли были a priori лучше. Так что, занимаясь лишь одной культурой, земледелец выжить не мог. Уже сама по себе такая низкая рентабельность хозяйства вела к тому, что оно должно было быть многокультурным. И наряду с земледельческими культурами значительную роль в сельском хозяйстве того времени играет животноводство. И в Бетике, и в предгорьях Пиренеев наряду с участками, занятыми зерном, виноградом и оливой, имеются пастбища и луга. Во многих местах земледелие вообще вытесняется или отступает на второй план по сравнению с животноводством.

В позднеимперский период коневодство было одной из немногих отраслей испанского сельского хозяйства, значение которого выходило за пределы Испании. Коневодство не исчезло и после варварских завоеваний. В завещании Винцента особо выделяются стада коней и коров. О конях постоянно говорят вестготские законы. Но надо заметить, что кони были скорее символами богатства, они еще мало использовались как в обработке земли, так и в военном деле. Как тягловое животное чаще всего использовался бык. Быки и коровы давали навоз, бывший по существу единственным удобрением того времени. В меньшей степени они использовались как источники мяса и масла (там, где не было оливкового). И все же для питания в гораздо большей степени выращивали овец и свиней. Последние паслись не только на пастбищах, но и в лесах, которые занимали довольно много места в пейзаже той эпохи. Скот давал кожи, являвшиеся предметом экспорта.

Ремесло явно пришло в упадок. Это не означает, что оно исчезло вовсе. Вестготские законы свидетельствуют о существовании ювелиров, работавших с золотом и серебром (Leg. Vis. VII, 6, 4). Археологические данные говорят об изготовлении керамики, хотя сами сосуды упрощаются и огрубляются. И во время вторжений, и в первое время после них некоторые богатые виллы по-прежнему украшаются мозаиками. И хотя стиль их становится более грубым, связь с прежним производством и старыми традициями несомненна. Однако позже производство мозаик практически прекращается. Некоторое время в Испании производились саркофаги, но затем собственное производство прекратилось, и богатые люди, имевшие желание и возможность хоронить своих близких в каменных саркофагах, стали использовать либо импортные, либо старые, оставшиеся еще с прежних времен. В то же время не могли не сохраниться такие виды ремесла, как изготовление вооружения и одежды, строительство. Найденные кирпичи и черепицы с именами мастеров свидетельствуют о существовании соответствующих мастерских. Украшение церквей предполагает наличие мастеров, занимавшихся скульптурой и декором вообще. В римское время в Испании была развита добыча металла, особенно золота, а также, хотя и в меньшей степени, серебра, свинца, олова, железа. Начиная с III в., испанское горное дело приходило в упадок, но все же не исчезло полностью. Не исчезло оно и после варварского завоевания. Большие рудники, дававшие в I—II вв. наибольшее количество золота, прекратили свою работу, но многие мелкие, легче восстанавливаемые после различных разрушений, связанных с кризисом и завоеваниями, сохранились. Уже такие факты, как изготовление оружия и выпуск собственной монеты, говорят о сохранении горного дела на Пиренейском полуострове.

В это время изменяется характер производства. В годы правления в Испании Теодориха имеются некоторые указания на существование коллегий, объединявших изготовителей монет и морских торговцев. В какой степени эти указания можно распространить на другие специальности, сказать трудно. Не исключено, что Теодорих, сознательно проводивший в Италии курс на союз с римлянами и в какой-то степени даже реставрацию старых римских порядков, и в Испании попытался возродить старые коллегии. Во всяком случае после прекращения остготского правления в Испании никаких следов относительно независимых ремесленных коллегий найти пока нельзя. Вестготские законы их не упоминают. Такие грубые сосуды, какие в VI—VII вв. использовались в Испании, не требовали специализированных мастерских, и их вполне можно было изготавливать домашним способом. В других случаях наличие мастерских не вызывает особых сомнений, но организация в них труда точно не известна. Можно говорить только об организации придворного ремесла. Придворные ювелиры (argentarii) объединены в какую-то группу, которую возглавляет «начальник» (prepositus). Характерно, однако, что в этом законе Хиндасвинта (Leg. Vis. II, 4, 4) ювелиры названы в одном ряду с поварами, во главе которых тоже стоит prepositus, а также конюхами и виночерпиями, а возглавляющий ювелиров и поваров «начальник» является королевским рабом. Так что ни о какой коллегии свободных ремесленников и в данном случае говорить не приходится. Ювелиры входили в придворный штат наряду с другими слугами, и, вероятно, сами были рабами. Возможно, такая мастерская была создана Леувигильдом в подражание константинопольским, когда он сознательно имитировал византийские обычаи. По существу это тоже домашняя мастерская, только «домом» является королевский дворец. Возможно, что те мастерские, существование которых можно считать несомненным, тоже были домашними. В них могли работать как рабы, так и наемники. Наемники (mercenarii) упоминаются в вестготских законах. Но в законах Леувигильда (Leg. Vis. XI, 3, 3—4) они связаны с «заморскими торговцами», а в законе Сисебута (XII, 2, 14) упоминаются в связи с запрещением иудеям иметь и рабов, и наемников, а это, вероятнее всего, тоже имеет отношение к торговле. Впрочем, как кажется, наемники наряду с рабами имелись у «господина», не обязательно торговца (Leg. Vis. IX, 1, 11). Но были ли они ремесленниками или занимались какими-либо другими делами в хозяйстве, неизвестно. Судя по фактическому отсутствию в вестготском законодательстве положений, прямо относящихся к ремесленникам, ремесло как таковое не являлось предметом какого-либо государственного регулирования. Вероятно, оно было предметом взаимоотношений, существующих внутри отдельных хозяйств, включая явно церкви и монастыри.