А потом мы с Синдром отправились обратно к выходу из подземелья, туда, где меня уже ждала Чаринда и еще семеро темных эльфов. Две женщины и пятеро мужчин.

Просто драконов у меня с собой было лишь девять, и один из них — Га-а, дракон Синдра.

— Летим обратно к Звезде Драконов, — скомандовала я, радуясь, что илитиири прекрасно сами справляются с упряжью и мне не надо обходить их всех и пристегивать, а потом — расстегивать. — Хотя как раз там сейчас, скорее всего, самое опасное место, — на всякий случай добавила я. — Потоп вряд ли доберется до Гномьего Хребта. И создательница мира, похоже, выбрала другую гору для вихря.

— Я — предсказательница, — уверенно кивнула мне Чаринда. — И пусть иногда ошибаюсь в мелочах, но в целом все идет так, как я и предвидела. И нам надо поторопиться. Вряд ли Тариену хватит духа вмешаться и задержать саму демиургу.

* * *

Тха-арис сначала даже не ощутил, что в нем что-то изменилось. Он пришел в себя, огляделся, увидев мертвое тело матери-прародительницы и пустующий стеклянный ящик, плавно покачивающийся на свисающих с потолка пещеры цепях. С трудом поднявшись, мужчина несколько минут стоял, выравнивая дыхание и борясь с жуткой, буквально до тошноты, головной болью. На самом деле болело все тело, кровь пылала, оплавляя кости, кожа зудела, в ушах шумело, стучало, пульсировало… Хотелось лечь обратно на пол, рядом с телом драконицы, и уснуть, навечно. Но Тха-арис откуда-то знал, что пока так делать нельзя. Надо лететь. Лететь домой.

Точно! Так сказала мать-прародительница, как раз перед тем, как выдохнуть ему в лицо странной густой субстанцией, в которой оказалось невозможно дышать. А еще стало так больно, что Тха-арис закричал… и потерял сознание.

Лететь… Лететь домой.

Мужчина, шатаясь, побрел прочь, сначала из пещеры, потом по подземным переходам. Он шел, почти не глядя вперед, только себе под ноги. Шел медленно, потому что каждый шаг отдавался болью во всем теле, особенно — в голове. Но, выйдя из подземелья, Тха-арис понял, что самое ужасное предстоит испытать именно сейчас. Обращение. Обычный процесс, который на самом деле состоит из перестройки всего скелета, изменения объема и массы тела и других магических вывертов. То, чему он учился первые лет двести своей жизни. И боль, которую он испытывал тогда, до сих пор сохранилась в памяти. Поэтому оборачиваться внезапно оказалось страшно. Вдруг у него теперь не получится? Вдруг то, что с ним случилось, как-то повлияло на его способность к обороту? Вдруг?..

Тут Тха-арис вспомнил покачивающийся на цепях ящик. Потряс головой, прогоняя и боль, и жуткое видение — вихрь, подхвативший всех живущих на Звезде и закруживший их, чтобы вырвать из привычного мира и выбросить в неизвестность. Нет! Конец света вот-вот наступит…

Даже не заметив, когда именно он успел обернуться, Тха-арис летел в сторону Звезды. Летел в два… в три раза быстрее, чем раньше. Словно разрезая пространство. Мчался вперед, зная, что должен успеть выполнить два очень важных дела. Спасти мир от потопа и остановить демиургу, не дав ей перенести всех. Должен быть выбор! Обязательно должен быть выбор. Мать-прародительница очень настойчиво повторила это. Последний раз он услышал ее слова, уже почти теряя сознание:

— Каждый имеет право выбирать себе мир. Это важно!

Ка-арис:

Через несколько часов, усталые, пролетая над Рукавом Аза-аэйлин, мы даже не сразу заметили, что ширина реки больше не увеличивается. Наоборот, она словно уменьшилась, как будто великий водяной дракон втянул в себя ее часть. Что ж, это хорошо. Значит, потоп отменяется, спасенные люди вскоре смогут спуститься с горы, если захотят, и выстроить новый город, на берегу или как можно дальше от воды. Им решать. Мы сделали все, что могли.

Прерывать полет или просто опускаться ниже я не стала. Внутри меня уже давно звучал зов На-арис. На Звезде происходило что-то страшное… И я спешила, очень спешила. Буквально из последних сил!..

Вихрь, круживший в центре нагорья, не позволил нам приземлиться возле дворца, но зато четко указал, куда именно нам следует торопиться.

Мы опустились на краю опасной зоны, и, если бы не Синдр, я бы помчалась прямо в пыльный смерч, кружащий не только живых, но и вырванные с корнем кусты и деревья. Конечно, я тоже взмыла бы вверх, как пушинка, и на этом бы вся моя спасательная миссия закончилась.

Но мое чудовище, обхватив меня за талию, потащило прочь, бурча себе что-то под нос о безмозглых мелких немощах.

— Синдр, мне надо туда! Там На-арис, там Ра-аброн! Там мои подданные.

— И что, оттого, что вы там все будете хороводы вокруг этой бабы водить, что-то изменится?! — недовольно пробухтело мое чудовище, но остановилось.

— Бабы? Ты видишь сквозь смерч?!

Ну конечно! Ледяные грани! Он же укололся о шип матери-прародительницы! Магия попала прямо ему в кровь… Он сейчас наполнен магией… Он…

И тут я осознала, что, если попрошу, Синдр рванет ради меня в этот вихрь, сразится с демиургой, остановит ее… или не остановит. И если он проиграет, то я останусь без него!

— Да, и знаешь что… скоро тут все стихнет.

Я недоверчиво посмотрела на свое чудовище. Но, действительно, смерч затих, причем словно его и не было. Даже кусты, которые только что витали в воздухе, вновь оказались растущими рядом с дворцом. А в центре площади стояла уже очень немолодая и очень усталая женщина. И… Тха-арис. Тха-арис в облике дракона.

Вот только побежала я не к нему, а к На-арис и Ра-аброну. Повисла на сестре, уткнулась ей в плечо и совсем не по-королевски расплакалась…

Синдр:

Поганка временно перестала быть могучим вождем. Так что я сам пошел выяснять, что тут происходит. Из усталой полуголой бабы вытрясти почти ничего не удалось. По-моему, она немного умом тронулась, потому что бубнила все время о великом потопе, который смоет всех с лица земли, и о том, что надо перенести всех живых в другой мир, к светлым эльфам, пока у нее еще есть силы.

Зато Тха смог более-менее внятно объяснить, что первый неплановый перенос он чудом остановил и теперь надо собрать всех драконов по-быстрому, решить, кто тут остается, а кто валит к эльфам, и потом запускать бабу… в смысле вихрь, по новой.

Зачем надо валить, я понял смутно. Что-то с магией связанное. Типа тут она со временем совсем исчезнет, а в новом мире ее много. Поэтому всем магам и магическим расам здесь будет грустно.

Мне тоже стало грустно, потому что чахла — это же дракон, а драконы — это магические расы. Но все равно я побрел к ней, дождался, когда она отлипнет от сестры, и передал все, что узнал.

Сам Тха почему-то подходить к поганке не рвался. Боялся по шее получить, наверное, за то, что свиток стащил. Но чахла пошмыгала носом, одернула платьице, задрала нос кверху и сама пошла на разборки. Мне бедолагу даже жаль стало. Он тут вроде как только что всех от взбесившейся бабы спас и тут же от другой обозленной огреб, громко так, с топаньем ногой и пощечиной под конец разговора. Ну не поварехой в лоб — и хорошо. Можно сказать, что повезло.