– Вы, конечно, согласитесь? – спросил я.

– Наверное. – Питер медленно кивнул. – Пора вспомнить, что я не только крестоносец, но и репортер. – Он потянулся к телефону на прикроватном столике и скованно улыбнулся. – Спасибо, что выслушали.

Я слышал только конец его разговора с редактором, но понял, что Питер согласился выполнить задание, но попросил Девери о помощи:

– Мы считаем, что Джейн приехала сюда на свидание с любимым человеком. Но он не заявил о себе. Убитая рассказывала о нем сестре, однако этот след нас никуда не приведет – Джейн не назвала имени. Его знала другая жертва – Марта Тауэрс, которая умолкла навсегда. Поэтому мы крутимся среди толпы гостей, понимая, что преступник может сидеть за соседним столиком или рядом у стойки бара, но не в состоянии указать на него пальцем. Разумеется, избранник Джейн мог и не совершать преступления, а просто струсил. Подыщите смышленого человечка, чтобы он занялся этим делом в Нью-Йорке. Это было бы большим подспорьем. Лора Причард проверит места, куда любила ходить ее сестра, – ресторан и пару баров. Где-нибудь Джейн все же видели со спутником. Или в доме, где она жила, могли запомнить мужчину, который в последнее время часто к ней приходил. Может быть, что-нибудь знают в редакции, где она работала. Разговорить людей не так-то просто. Но Джордж Причард обещал награду в двадцать пять тысяч долларов.

Девери, видимо, обещал впрячься, и Питер повесил трубку. Но телефон тут же снова зазвонил. Питер был так глубоко погружен в мысли, что ответить пришлось мне. Говорил Рич Ландберг:

– Джим, копы требуют, чтобы все спустились в бальный зал.

– Чего хотят? – спросил я.

– Понятия не имею. Я, как обычно, всего лишь передаточное звено.

Я повернулся к Питеру:

– Может, что-то выяснили?

– Скорее, как всегда, с опозданием перекрывают все ходы и выходы.

Когда мы вошли в зал, там уже собралась толпа. Кроме гостей, все работники приюта и даже шеф-повар, казавшийся очень сердитым в своем белом колпаке. В дальнем конце находилась небольшая эстрада для оркестра. Там сгрудились, переговариваясь, окружной прокурор Мортон Льюис, инспектор Гарделла из Бюро криминальных расследований и сержант Гоуэн. Льюис вышел вперед и потребовал тишины.

– Прошу внимания!

Я заметил впереди других Джорджа Причарда с дочерью. Гул разговоров постепенно стих, и в зале наступила тишина. Тонкая улыбка прокурора не сулила ничего хорошего.

– Я собираюсь познакомить вас с последней информацией, – начал он. – Полиция ведет расследование более шести часов, однако результат всей работы пока негативный.

Кто-то ближе к дальней стене начал аплодировать. Послышался смех.

– Как видите, шутка получилась дурная, – продолжил Льюис. – Мы имеем дело с актом особо жестокого и бессмысленного насилия. Нам приблизительно известно время, когда случилась трагедия. Оказалось, что Марту Тауэрс двое из вас провожали домой, и в этот момент Причард была жива и здорова. Они с ней разговаривали. Свидетели вернулись в главное здание приюта в два тридцать пять, и ночной сторож в последний раз закрыл за ними переднюю дверь. Все находились внутри. В четыре утра мистер Питер Стайлс услышал за окном смех. Его он слышал раньше. Большинству из вас известна его история: примерно год назад некий шутник спихнул его автомобиль с горной дороги, в результате чего Питер лишился ноги, а отец его сгорел заживо. Вчерашний смех напомнил ему хохот того шутника.

Толпа загудела, и Льюис поднял руки, призывая к тишине:

– Таким образом, мы можем предположить, что преступление совершено между половиной третьего ночи и четырьмя утра. Этот вывод подтверждает заключение патологоанатома. Он провел вскрытие в одиннадцать утра и сообщил, что девушки мертвы от шести до восьми часов. Это, дамы и господа, пожалуй, единственный результат, которого мы добились. – Он обвел взглядом две с половиной сотни лиц, и все заметили, что тонкая усмешка не сходила с его лица.

– Команде опытных экспертов не удалось обнаружить в коттедже номер шесть никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что принадлежали убитым девушкам и женщине, убирающейся в этом домике и заправляющей постели гостей. Она внештатная работница «Дарлбрука», живет в Манчестере и каждое утро поднимается в приют из города. Когда девушек убивали, она крепко спала в своем доме в двенадцати милях от коттеджа.

– С кем? – послышался голос из задних рядов.

Напряжение разрядил смех. Высокий, красивый, ироничный Льюис ждал, когда он стихнет.

– Орудие убийства не найдено, – продолжал он, когда наступила тишина. – Согласно заключению патологоанатома преступник воспользовался чем-то вроде ножа с выкидным лезвием. Сомневаюсь, что патологоанатом когда-нибудь видел пружинный нож. Посему заключим, что раны нанесены ножом с очень острым лезвием. Например, кухонным, который возвращен в ящик буфета и навсегда потерян для следствия, или похоронен под снегом на площади в пять акров, – улыбка прокурора стала шире, – а может, лежит в кармане у кого-нибудь в этом зале.

Снова послышался шум и возбужденные разговоры.

– Мы также полагаем, что преступник не мог расправиться с двумя жертвами и при этом не запятнать кровью одежду. Отсюда возникает необходимость поисков ножа и одежды с пятнами крови.

– Как насчет массового стриптиза? – выкрикнул юморист из заднего ряда.

– Что-то в этом роде, – ответил Льюис. – С этой горы есть только два пути: северная дорога и южная. На обоих направлениях полиция штата установила кордоны. Никому не разрешается покидать приют, пока не закончится обыск. Пока вы находитесь здесь, будет проведен досмотр ваших комнат в главном здании и в коттеджах, затем – личный досмотр.

– Не возражаю, лично меня можете досматривать всякий раз, как возникнет желание, – послышался женский голос.

Взрыв смеха.

– У меня вопрос! – выкрикнул мужчина.

Прокурор кивнул. Все повернули головы к смуглому парню с коротким ежиком волос.

– Меня зовут Тэкс Брейден. Досмотр комнат займет несколько часов.

– Обед подадут как обычно, – ответил Льюис. – Бар будет открыт.

– А что потом? – Брейден старался перекричать шутливые аплодисменты. – Здесь две с половиной сотни людей. Если на каждого потратить десять минут, процедура займет больше сорока часов.

Послышалось насмешливое улюлюканье.

– Вы не можете гноить нас здесь столько времени! – протестовал Брейден.

– Будем так поступать хоть сорок дней, если потребуется! – отрезал прокурор.

Его освистали, на него зашикали. На эстраду поднялся Макс и встал рядом с Льюисом.

– Понимаю, вам придется несладко! – Все замолчали, решив его послушать. – Мы постараемся обустроить вас как можно удобнее. После обеда заиграет танцевальная музыка. Чем сумеем, скрасим вам жизнь.