А что, если… Если действительно попросить Сержа прислать бригаду? Хотя… Не все так просто. И дело предстоит иметь не с простыми людьми… Может закрутиться такая карусель!

Утром Волк собрался зайти к родителям. Сегодня суббота, отец должен быть дома.

Как всегда, он надел белую рубашку с длинным рукавом, свободные штаны, туфли с твердым рантом, взял со стола широкую пачку сигарет «Данхилл». Он искал их по всему городу – это единственная марка, которая ему подходила. Когда он спустился во двор, его окликнули.

– Владимир Григорьевич!

У подъезда стояла черная «Волга» с номером «0005 ТД». Это была серия госбезопасности. От машины отделился человек в строгом костюме. Лицо специфическое, хотя специфичность была довольно широкого диапазона. Квадратная челюсть, узкий лоб, волосы стрижены жестким ежиком, внимательный, цепкий взгляд. Такая внешность может быть и у продвинутого бандита, и у сотрудника контрразведки или уголовного розыска.

– Константинов, старший оперуполномоченный, – представился человек и поднес к лицу Волка раскрытое удостоверение. «Комитет государственной безопасности СССР», – прочел он над фотографией. Точно такое удостоверение было у него в Москве. Только здесь фамилия не впечатана типографским шрифтом, а вписана от руки черными чернилами. Может быть, до периферии новшества оформления еще не добрались.

– И что? – не очень любезно спросил Волк.

– С вами хочет встретиться один человек, – сказал Константинов. – По интересующему вас делу. Проедем ненадолго.

Кто мог хотеть с ним встретиться, Волк не знал. Может, кто-то приехал из Москвы по старым делам? А может, Серж решил привлечь местные силовые структуры? Или его хотят вернуть в Контору? Петрунов намекал на такую возможность.

– Поедем, я свободен…

– Извините, оружие у вас есть?

– Откуда, я же в отпуске! И потом, у нас нет постоянного ношения…

Константинов кивнул и пошевелил пальцами.

– Вы позволите? Это всего лишь формальность.

Волк пожал плечами и поднял руки. В одной он держал пачку «Данхилла», в другой зажигалку.

Опер быстро пробежался руками по телу. Особое внимание уделил штанинам: летом спрятать оружие проще всего под брюками.

– Извините. Прошу в машину.

На всякий случай Волк сел назад, никто его не поправил. Водитель доброжелательно ответил на приветствие и сразу набрал скорость.

– Мы поедем в «Сторожевую вышку», сейчас ведь время завтрака, – предупредительно сказал Константинов.

«Чего это он так стелется? – спросил кот. – Разве он тебе должен?» »

Волк не ответил. Пока что единственной странностью в происходящем было то, что к нему приехал незнакомый человек. По правилам оперативной работы в машине должен был сидеть Мусин. Да еще чернила вместо шрифта. Мелочи. Хотели бы застрелить – уже застрелили бы!

«Волга» вылетела на Левый берег Дона, дежурный гаишник отдал честь.

– Почет и уважение! – прокомментировал Волк. Константинов улыбнулся:

– Не мне. Это машина начальника Управления.

Странно. У начальника обычно номер 01, потом идут номера заместителей по степени важности…

Вот и «Сторожевая вышка». «Волга» заехала прямо на территорию, к отдаленной, увитой зеленью беседке на самом берегу. Вокруг беседки прогуливались четыре официально одетых человека, еще четверо в спортивных костюмах со скучающим видом стояли в стороне.

– Оружия нет, я проверил, – сказал Константинов, не обращая больше на Волка никакого внимания.

Волка провели в беседку. За накрытым столом сидел человек средних лет с внешностью партийно-советского руководителя выше среднего ранга. Худощавый, с узкими губами на бледном лице, с небольшими глазами неопределенно-серого цвета, свысока взирающими на окружающий мир. Но в нем чувствовался особый лоск. Такой приобретается от длительного осознания собственной значительности, ежедневно подтверждаемой окружающими. И дорогой летний костюм светло-песочного цвета без единой морщинки, и крахмальная сорочка со стромким воротничком, и ухоженные руки говорили, что человек следит за собой. И вдруг Волк понял, кто перед ним! Это и был Холеный собственной персоной!

– Присаживайся, – Холеный сделал жест, которым подзывают собаку.

Волк присел на резную лавку.

– Но у меня нет тарелки!

– А я тебя не завтракать позвал, – сказал Холеный, намазывая масло на свежую булочку. – Я хочу узнать, что ты за птица такая. Болтают-то много, я тоже навел справки… В нескольких домах ты засветился, и роспись у тебя правильная. Но как тогда ты в ментовку попал?

– Сейчас демократия. С двумя судимостями берут.

Холеный саркастически поднял брови:

– Шутник! Мне на твою биографию плевать. А вот шутки, когда меня накалывают на тысячи долларов, не нравятся. Зачем ты это сделал? Ты ведь знаешь, кто я? И знал, что груз мой!

Волк незаметно осмотрелся. Черная «Волга» уехала. Четыре человека в костюмах и галстуках по-прежнему окружали беседку, остальные рассеялись по территории. Рядом плескался Дон. У гладких дощатых мостков был пришвартован белый глиссер. У штурвала дежурил мускулистый красавец в морской фуражке.

– Что-то я не пойму, – сказал Волк. – Милиция задержала груз. При чем здесь вы?

– Милиция состоит из людей. А люди должны знать, как себя вести. Иначе порядка не будет. Не будет уважения. Вот потому ты здесь. Ты знал, что груз мой?

– Да какая разница, кто везет оружие!

– Очень большая. У меня шесть фирм, в том числе по производству куриных окорочков. Я даю деньги в городской бюджет, я дружу с городскими руководителями. Через год я буду избираться в депутаты. И пройду, можешь быть уверен. А ты кто такой?

– Почитайте мое личное дело.

– Читал. Ты никто. А замахнулся на меня. Это большая ошибка. Я возмещу своим партнерам убытки. А кто возместит тебе твою жизнь?

Волк молчал.

– Ты видел машину, на которой тебя привезли? Она сегодня не выходила из гаража. Через полчаса у меня встреча с одним из городских руководителей. А ты умрешь через час. Я не буду иметь к этому никакого отношения.

От Холеного исходила абсолютная уверенность. Уверенность неуязвимого и неприкасаемого человека, самостоятельно решающего, кому жить, а кому умирать.

Он не знал, что находится в сигаретной пачке «Данхилл», которую Волк вертел в руках на протяжении всего разговора. Там ждал своего часа трофейный «браунинг». Он не проходил по толщине, пришлось снять костяные щечки. На боевых качествах это никак не сказывается. Патрон в стволе, предохранитель снят. Надо только крепко сжать его в руке, чтобы выключить второй предохранитель в торце рукоятки. На сигаретную пачку никто и никогда не обращает внимания, это психологический феномен, используемый специальными службами. Когда-то в Конторе сделали стреляющий портсигар, который успешно использовали для целевой ликвидации. Но Холеный ничего этого не знал. Потому и считал себя божеством, определяющим чужие судьбы.