за развитием боя с близкого расстояния. Сам по себе Хан-Юнис не являлся целью атакующих, но он находился на пути к оборонительным укреплениям Рафахского перекрестка. Комбриг приказал водителю своего танка догнать D-14. «Центурионы» и полугусеничные бронемашины группы управления бригады устремились вперед настолько быстро, насколько позволяли условия трудной местности. Проделав на танке около трех километров и затратив на это целый час, полковник вернулся в бронемашину. Ему требовалась надежная связь.

— Номер второй. Это Шамир. Я рядом. Что вас задерживает?

— Шамир. Это номер второй. Враг оказывает жесткое противодействие. Я веду бой. Выхожу на передний край.

— Номер второй. Это Шамир. Добро. Отбой.

Полковник Шмуэль уже понял, что командование недооценило силы врага в Хан-Юнисе. Здесь дислоцировалась целая бригада, а не батальон, как считали в дивизии. Комбриг решил подкорректировать первоначальный план в ходе сражения. Вместо того, чтобы обходить Хан-Юнис с юга, с целью начать обстрел укреплений Рафаха с дальней дистанции, батальон «Центурионов» D-10 тоже ударит на Хан-Юнис. Полковник Шмуэль приказал готовиться к немедленной атаке.

— Номера первый и второй. Это Шамир. Смена задачи. Прием.

— Шамир. Это номер первый. Понял вас. Прием.

— Шамир. Это номер второй. Понял вас. Прием.

— Номера первый и второй. Это Шамир. Номер первый атакует слева вместе с номером вторым. Граница батальона — городская площадь. Подтвердите. Прием.

— Это номер первый. Понял вас. Прием.

— Это номер второй. Понял вас. Прием.

— Это Шамир. Удачи. Конец связи.

Несмотря на совет командующего Южным командованием задействовать бронетанковую бригаду «М» резерва дивизии в наступлении на Хан-Юнис, генерал Таль решил, что в этом нет необходимости, и совету не последовал.

— Шамир. Это Тирах. Как слышите? Прием.

— Тирах. Это Шамир. Слышу вас хорошо. Прием.

— Вы где?

— Уже в бронемашине.

— Очень важно сделать все быстрее. Надо сломить Хан-Юнис. Введите в бой в Хан-Юнисе ваш номер первый, — распорядился генерал Таль.

— Уже сделано. Номер первый уже действует. Меня обстреливает артиллерия с позиций за Рафахом.

— Вы получите поддержку контрбатарейным огнем. Через десять минут «Фуги» снова отработают по египетской артиллерии. Не забывайте, операцию в Хан-Юнис необходимо завершить быстро — это для нас чрезвычайно важно. Отбой.

Эхуд решил обойти Бени-Сухилу с севера, чтобы выйти к железнодорожной ветке Газа — Хан-Юнис и быстро выдвинуться вдоль нее к Хан-Юнису. Он поехал на своем танке с тремя «Паттонами» группы управления батальона на север, его командиры сигналили флажками остальным следовать за ними. За зарослями кактусов и каменными оградами Эхуд начал разворачивать батальон и повел его к главной дороге. Присоединившиеся к нему танки принадлежали к разным ротам. За ним спешило большинство машин из роты Кахалани, другие, в особенности большая часть роты майора Кар-мели, заместитель которого принял командование, не видели комбата и не слышали его приказов. Однако командиры танков не забыли постоянных инструктажей, на которых говорилось о прорыве через Бени-Сухилу в Хан-Юнис, они также помнили, что сборный пункт батальона — железная дорога, а оттуда надо поворачивать налево.

Колонна комбата привлекала внимание противника, который обстреливал ее из винтовок и пулеметов. Командирская бронемашина Эхуда была подбита артиллерийским снарядом, сидевшие в ней получили ранения.

— Вперед. Не останавливаться. Отбой! — прозвучал голос Эхуда по батальонной радиосети. Высунувшись из командирского люка, он мчался по главной дороге в Хан-Юнис, и красный нос комбата становился еще более красным от ветра. Вид устремившихся вперед танков группы управления и самого Эхуда, едущего во главе колонны, вызывал у солдат прилив воодушевления, заставив их с новой силой рваться к цели.

Тем временем танки, направившиеся в Хан-Юнис через Бени-Сухилу, преодолели все препятствия, и две колонны встретились у железнодорожной станции Хан-Юниса. В город они ворвались на большой скорости. Одновременно «Центурионы» из D-10 начали продвигаться через восточный сектор Хан-Юниса, чтобы в соответствии с приказом достигнуть сборного пункта на городской площади. Завидев множество танков из состава двух батальонов, противник бежал, бросив окопы и укрепленные позиции. Когда «Пат-тоны» D-14 мчались по городу, на улицах их встречали люди с белыми флагами. Полковник Шмуэль приказал Эхуду немедленно наступать на две оборонительные позиции, которые ему предстояло атаковать по плану. Одна — между Хан-Юнисом и Рафахом, и другая — северо-западнее Рафахских лагерей. Эхуд двинул батальон по двум направлениям. Возглавляемая им колонна быстро продвигалась по дороге, которая вела из Хан-Юниса к Рафаху и входила на главную улицу города. Вторая колонна шла параллельно дороге Хан-Юнис — Рафах и приближалась к цели медленнее первой, поскольку ей пришлось преодолевать противотанковые заграждения, минные поля и огонь средств ПТО противника. Четыре танка подорвались на минах.

Не встречая серьезного противодействия, если не считать огня из стрелкового оружия, колонна Эхуда вошла в Рафах. Для подавления очагов вражеского сопротивления майор оставил в городе мотострелковую роту, а сам тем временем предпринял атаку на оборонительные рубежи северо-западнее лагерей Рафаха, на краю песчаных дюн. Комроты мотопехоты позднее вспоминал, что в одном из кварталов города наткнулся на египетских солдат, сидевших в кафе и игравших в шашки. Невероятно, но до тех пор, пока по ним не шарахнули очередью, они так и не поняли, что стрельба вокруг — это не маневры, а война. Только после этого они вскочили и разбежались. Эхуд приказал не стрелять в сдающихся солдат, но в той ситуации заниматься военнопленными не представлялось возможным, и их отпускали на все четыре стороны, несмотря на опасность того, что после ухода танков они могли вернуться и перегруппироваться.

Полковник Шмуэль оставил D-14 перед Рафахом. Он поехал прямо к лагерям Рафаха и остановил свою группу управления около водонапорной башни на главной дороге Рафахского перекрестка.

Часть батальона Б-10, присоединившаяся к атаке на Хан-Юнис, теперь направлялась к расположенным южнее в городе укрепленным позициям, где ей пришлось столкнуться с серьезным сопротивлением. Батальону, возглавляемому комбатом, пришлось следовать улицей, единственный выход из которой противник блокировал, установив противотанковые орудия и ежи, заминировав подступы и врыв в землю бетонные надолбы. Улица простреливались продольным огнем из пулеметов, базук и пушек. Это сражение в Хан-Юнисе продолжалось даже после того, как «Паттоны» покинули город. Улицы Хан-Юниса обезлюдели. Окна закрыли голубые, зеленые и розовые жалюзи, витрины магазинов — железные ставни. Когда «Центурионы» в конце концов проложили себе путь к площади, город уже опустел, но у одного из домов стояла женщина с ребенком на руках и кормила его грудью. Дверь ее дома оставалась широко открытой. Таким путем она хотела показать, что ее дом — мирный и из его окон стрелять не будут. Танкисты, поливавшие очередями засевших в других зданиях снайперов, не тронули дома, у порога которого стояла мать с ребенком.