— Что-что, а это у вас здорово получается. Строить из себя принца. Но вы ничем не отличаетесь от всех остальных, Билл. Вы ненавидите любую коррупцию, кроме собственной.

Дверь открылась. На пороге стояли двое китайских охранников. Один держал картонную коробку с личными вещами Билла, другой — его пиджак и дипломат.

— Уберите его с глаз долой, — велел им Девлин.

Биллу почти бросили портфель, столь же грубо передали пиджак и вручили коробку, набитую тем, что выгребли из его письменного стола.

Пора уходить.

Охранники не подталкивали его, но и не давали задерживаться. Да и зачем? С кем прощаться? Шейна нет. Нэнси тоже нет. Из всех, кто был, только Митч встал из-за стола и пожал ему руку. На лицах новых парней читалась плохо скрываемая радость. Пронесло их с таким начальничком. Гарри прикидывал, не позволят ли ему уже сегодня перебраться в кабинет Билла. Найджел сидел с расстегнутым воротником, даже не пытаясь спрятать свежий след от засоса.

«Вам незачем спешить на родину, — подумал о них Билл. — Зачем? Здесь каждый из вас — мистер Харизма. Здесь вы — Брэд Питт и Эррол Флинн в одном лице. Шанхай успел внушить вам мысль о вашей избранности».

Пока охранники вели его по коридору, спускались с ним в лифте и снова вели к выходу из небоскреба, Билл думал о молодом человеке, считавшем, что ему принадлежит весь мир. Надо только протянуть руку и взять. Он никогда не думал, что может больно упасть и разрушить свою семью. Как и те двое новеньких, он считал себя избранным.

Да, Билл Холден, ты считал себя избранным. Вплоть до самого недавнего времени.

В квартире пахло свежей краской и обойным клеем. Пахло переменами.

Билл поставил пустой дипломат у порога и вошел в комнату Холли. Бекка клеила новые обои. Дочь сидела на полу и листала книжку. Одна стена уже была готова, и оттуда на Холли глядели ее принцессы из диснеевских мультиков: Белоснежка, Русалочка, Золушка, Спящая красавица, Белль.

Холли улыбнулась отцу, радуясь его столь раннему возвращению.

— Спроси у папы, — предложила ей мать. — Папа должен знать.

— Пап, а как называют маленьких пингвинов? — спросила Холли.

Мысли Билла находились сейчас очень далеко от маленьких пингвинов.

— Послушай, папа, — настаивала дочь. — У маленьких лошадей есть свое название. У маленьких коров тоже. И у маленьких овец. Значит, у маленьких пингвинов тоже должно быть какое-то название, а я его не знаю.

— Я его не знаю, — поправила Бекка.

— Какая разница? Все равно не знаю! — с детской логикой ответила Холли.

Билл поднял дочь. Снова потяжелела. Ощутимо потяжелела. Стала более краснощекой и крепкой. Начинает постепенно заявлять миру о себе.

— Ангел мой, я сейчас не помню, как зовут маленьких пингвинов. Но я обязательно вспомню.

— И тогда мне скажешь?

— Непременно. — Билл опустил дочь на пол и повернулся к Бекке. — Давай поговорим.

— Вначале я хочу тебе кое-что показать.

В ее поведении появилась какая-то скованность, и он подумал, что, возможно, так будет всегда.

В гостиной стоял включенный ноутбук. Бекка подвела мужа к компьютеру и села перед дисплеем.

— Смотри.

Это был он-лайн каталог элитной шанхайской недвижимости. Роскошные дома. Дома для семьи партнера фирмы «Баттерфилд, Хант и Вест».

Бекка вращала колесико мыши. Картинки медленно проплывали перед Биллом и исчезали на границе экрана…

ВЕСТВУД-ГРИН. ЗАКАНЧИВАЕТСЯ СТРОИТЕЛЬСТВО ТАУНХАУСОВ С ИЗУМИТЕЛЬНЫМ ВИДОМ НА ОЗЕРО. ДОМ, КОТОРЫЙ ЗАТРОНЕТ ВАШЕ СЕРДЦЕ.

Скорее всего — экопоселение, которые с недавнего времени становились все популярнее.

Еще картинка.

КАЛИФОРНИЯ В ОКРЕСТНОСТЯХ ШАНХАЯ. УГОЛОК САНТА-ФЕ. ИЗЫСКАННО МЕБЛИРОВАННЫЕ ВИЛЛЫ В ИСПАНСКОМ СТИЛЕ. КАЖДАЯ ИМЕЕТ САД. ВСЕГО ПОЛЧАСА ЕЗДЫ ОТ АЭРОПОРТА ХУНЦЯО.

— Я больше не хочу жить в «Райском квартале», — сказала Бекка.

Это звучало как констатация факта. Как условие.

— Не желаю больше здесь жить, — повторила она. Бекка обернулась к нему. У нее появился новый взгляд, чем-то напоминавший тонкую корку на ране. Чуть задень, под ней — горечь, настороженность, обида. Если рана и затянется, то очень нескоро.

— Нового дома… не будет. Партнерства… тоже не будет. — Билл понурил голову, ощущая странную кислятину во рту. Вкус унижения. Вкус стыда. — Я потерял работу.

— И всего-то? — Бекка вновь повернулась к ноутбуку. — Я думала… другое.

Билл не сразу понял. Она подумала, что он от них уходит. Теперь Билл знал: он никогда от них не уйдет. Если Бекку не устраивает жизнь с ним, ей придется самой оставить его. Ее пальцы бегали по клавиатуре.

— Но ведь тебя собирались сделать партнером. Сказано было без раздражения, без недовольства. Как будто он обещал что-то купить по дороге и вдруг забыл.

— Прости меня, Бекки. Я очень виноват перед тобой. Я разочаровал тебя во всем, в чем только мог.

Бекка торопливо уничтожала файлы. Зацепив указателем мыши очередной «дом мечты», она тащила картинку в корзину, находившуюся в правом нижнем углу экрана.

— Это всего лишь работа, Билл. Ты найдешь другую.

Она не понимает! Неужели она не понимает, как много все это для него значило?

— Теперь мы вынуждены вернуться в Англию. В ту жизнь, от которой мы так хотели избавиться…

— А разве кроме этой фирмы нет других? Ты обязательно найдешь себе работу. Трудолюбивые, опытные юристы нужны везде.

— Но Холли… она привыкла к своим здешним друзьям.

— Ей уже пять лет, — сердито оборвала его Бекка. Наконец-то у нее появилась возможность рассердиться. Казалось, она даже рада этому. — Холли уже пять лет. Ничего страшного. Заведет себе новых друзей. Пусть привыкает: ей это придется делать всю жизнь. Мы когда-то привыкли. Привыкнет и она.

Вспышка гнева прошла. Бекка прижала ладонь к его сердцу.

— Самое главное — мы вместе. Наш дом — он не в Лондоне и не здесь. Наш дом — это мы. Куда бы мы ни отправились, мы несем его с собой. Наш дом — это ты, я и Холли. Мы втроем. Теперь я это понимаю. — Она коснулась его лица. — Билл, неужели ты этого еще не понял?

Билл заморгал, отгоняя жгучие, внезапно хлынувшие слезы.

— Я думаю, тебе придется снова в меня влюбиться, — проговорила Бекка. Она говорила спокойно, и глаза ее были сухими. — Мужчина и женщина. Муж и жена… Нам обоим придется снова влюбиться друг в друга. Иначе… иначе все теряет смысл.

Вечером, когда Холли давно уже спала и ей со стен улыбались принцессы, Билл постоял, слушая ее ровное дыхание, затем вернулся в большую спальню. Там он сел на кровать и смотрел, как Бекка раздевается. После сказанного у компьютера они почти не говорили ни о том, что случилось, ни о предстоящем возвращении в Лондон. Они оба подустали от разговоров. Слишком много слов. Бекка сняла с себя все и подошла к мужу. Билл по-прежнему сидел одетым и глядел на нее. Они и сейчас ничего не сказали друг другу. Слова нужны супругам, где постель — продолжение супружеской жизни. А они хотели быть влюбленными.