– Вы собираетесь звонить?

– Конечно! Она очень мне нужна, – он достал из кармана мобильник. – От нее сейчас зависит…

– Надеюсь, вы не собираетесь ее предать?

– Что?

– Где уверенность в том, что вас не подослал ваш брат Василий?

– Он не подсылал, – Сергей смутился. – Он просто не оставил мне выбора.

– Так значит…

– Татьяна, диктуйте номер, у нас не так много времени!

* * *

– Участковый Коряжный на связи… Что? Три? А, может, это кто-то телевизор громко включил, вот вы и перепутали. Не перепутали? Хорошо, сейчас подойду.

– Что там? – без особого интереса поинтересовался капитан, когда Евгений Коряжный положил трубку.

– Да старушенция эта, что напротив квартиры Акиньшина живет, заявляет, что только что слышала из нее три выстрела.

– Это в той, где якобы вчерашнюю психическую изнасиловали?

– Ну да.

– Старушенция – тоже психическая?

– Похоже, – Коряжный со вздохом накинул китель. – Пойду, отреагирую на сигнал. Все равно по пути. Сержант, составь компанию.

До дома, в котором старшему лейтенанту сегодня днем уже довелось побывать, было минут десять неторопливой ходьбы. Сам Коряжный жил в соседней пятиэтажке и, несмотря на то, что время его дежурства закончилось, отнесся к возникшей проблемке абсолютно спокойно. Тем более, был почти уверен, что мнительная старушенция просто ослышалась.

Она встретила милиционеров на лестничной площадке своего этажа, и шепотом сообщила, что больше не стреляли, зато в квартире Акиньшина слышны голоса и музыка. Старший лейтенант показал ей знаком замолчать, после чего приложил ухо к замочной скважине и услышал слова знакомой песни:

Наблюдаю полет вольной птицы,

А в голове возникает виденье камня…

Не откладывая дела в долгий ящик, Коряжный нажал кнопку звонка, и через несколько секунд дверь в квартиру Акиньшина открылась…

– Знаешь, Фрол, а я почему-то была на сто процентов уверена, что ты не удержишься и уменьшишь их обоих.

– Ну да. У меня у самого постоянно в голове эта мысль крутилась, а палец на кнопке лежал.

Сергей Фролов и Наташа Завьялова понимающе кивнули друг другу. Он развалился в кресле, вертя в руке выборочный преобразователь, она сидела на кровати, до подбородка укрытая одеялом. Минуту назад входная дверь квартиры Акиньшина закрылась за участковым Коряжным и его помощником, а они, выпив по полстакана шотландского виски, потихоньку приходили в себя.

Милиционеры ушли ни с чем. Более того, под давлением Сергея старший лейтенант принес Наташе извинения за свое вчерашнее поведение в отделении милиции. В свою очередь Наташа пообещала, не писать заявление об изнасиловании. Если бы знал участковый Коряжный, во второй раз за день осматривавший квартиру, что приглядись он внимательней к бочке с фикусом, то смог бы увидеть на земле рядом со стволом растения этого самого насильника Василия Фролова, только многократно уменьшенного, то он, конечно же, не ограничился бы набором банальных вопросов к Сергею и Наташе. Но старшему лейтенанту повезло – на фикус он обратил меньше всего внимания…

А уж как повезло Сергею с Наташей!

Правда, неизвестно, что бы они делали без помощи Татьяны Синицыной. Поверила ли она до конца в рассказ о мире за стеной, или посчитала это сценарием очередного кинофильма, но когда услышала про угрозы Василия Фролова и требование, чтобы его брат привел к нему артистку, Татьяна очень быстро сориентировалась и подсказала, наверное, единственное решение проблемы в сложившейся ситуации. Проблемы, которая казалась Сергею неразрешимой.

Возможно, уверенность Татьяны в благополучный исход задумки передалась и Наташе, которая хорошо понимала, чем может для нее обернуться возвращение в квартиру Творца.

У Фрола, который не мог не пойти на встречу с брателлой, были на то свои причины – в мире за стеной осталась его молодая жена. Но у Наташи там же остался муж, пусть и немолодой, но любящий, к которому и она успела привязаться. Наташа прекрасно понимала, – у Василия Фролова не только не дрогнет рука выполнить угрозы в отношении подвластных ему людей, но и ее, как свидетельницу, он не оставит в покое.

Придуманная Татьяной авантюра, вернее, успешное ее исполнение, давало шанс решить все вопросы в свою пользу. Казалось, все просто. Наташа переоделась в ее спортивный костюм и куртку, в кармане которой был четырехствольный травматический пистолет с жалящим названием «Оса», – у Татьяны имелось на него официальное разрешение, и по настоянию отца она никогда с ним не расставалась. Девушка объяснила, что патрон, заряженный в первую камору, был светозвуковой – чтобы отпугивать собак, либо грабителей, остальные три патрона – с резиновыми пулями. Придя по нужному адресу, обратно преобразованные должны были позвонить в квартиру, и когда дверь откроется, Сергею предстояло первым в нее войти, а Наташе, с пистолетом наготове – следом за ним, не отставая ни на полшага.

Василий, в свою очередь мог придумать все что угодно, поэтому стрелять в него необходимо было при первой же возможности. Наташа утверждала, что у нее хватит смелости и ловкости вовремя нажать на спусковой крючок, и Татьяна настаивала, чтобы пистолет оставался у нее.

Более того, она пообещала связаться со своим отцом, который имел обширные связи, и обратиться к нему за помощью в случае, если через два часа после их ухода подруга не перезвонит и не даст понять, что все в порядке, то есть скажет, какие именно цветы в данный момент украшают ее больничную палату.

Раздумывать было некогда, и Сергей с Наташей решились. До дома Акиньшина было рукой подать. Они шли молча, с каждым шагом все больше осознавая, как сильно могут измениться их судьбы в течение последующих минут.

Сейчас у Василия имелся, как минимум, выборочный преобразователь, у Наташи – травматический пистолет, у Сергея – ничего, кроме годами выработанной ловкости каскадера. Через несколько минут каждый из них мог лишиться не только этого, но еще своей свободы, даже жизни.

Сергей догадывался, что на уме у Василия, – брателло сам это высказал: «Владеть чудо-прибором должен один – эта штучка значит слишком много, чтобы оставался хотя бы шанс ее лишиться…» А что по этому поводу думает Наташа?

Они шли, молча, и Сергей все больше приходил к выводу – в сложившейся ситуации доверять он может только себе…

Мобильник зазвонил, когда они подходили к подъезду.

– Ты принял правильное решение, кузен, – сказал в трубку Василий. – Я вас прекрасно вижу и пока не заметил ничего подозрительного. Со своей стороны обещаю – я не сделаю вам ничего плохого. Мы обязательно договоримся. Ты мне веришь, кузен?

– Верю, – соврал Сергей, что делал за всю свою жизнь очень и очень редко. До подъезда остались считанные шаги.