Линдстром приезжает на Сицилию, чтобы встретиться с женой. Роберто, опасаясь, что Ингрид даст себя уговорить и вернется с Петером домой, послал ей записку с угрозой врезаться на автомобиле в дерево, если она покинет его. Но Ингрид уже привыкла к мелодраматическим жестам итальянца.

«Развода не будет», – заявил Петер журналистам на вокзале в Мессине.

2 августа 1949 года в дневнике Ингрид коротко отмечено: «Покинули Стромболи». Вместе с Роберто она приезжает в Рим. В их распоряжении – десятикомнатная квартира на улице Бруно Буоцци, но денег на роскошную жизнь не хватало.

Через несколько дней Ингрид сообщила журналистам, что уходит из кино и собирается вести частную жизнь, а ее адвокат начал бракоразводный процесс.

В отличие от Линдстрома жена Роберто Марчелла сразу согласилась на развод. «Ингрид Бергман – идеальная супруга для него: милая, спокойная, настоящий оазис очарования. Они поженятся, как только смогут».

Римляне относились к любовникам с подчеркнутым обожанием. Большая группа сопровождала их до дома, аплодируя, распевая лирические песни и выказывая свое одобрение.

2 февраля 1950 года Ингрид отвезли в клинику на Вилла-Маргерита. Там ее ждал Роберто. В семь часов Ингрид родила мальчика, которого назвали Ренато Роберто Джусто Джузеппе.

Росселлини зарегистрировал рождение ребенка. В графе «мать» отметили, что таковая «временно не установлена». Дело в том, что по итальянским законам ребенок замужней женщины должен быть также и ребенком ее мужа.

В Италии жизнь шла своим чередом. 24 мая Бергман и Росселлини поженились по доверенности. В мексиканском городе Хуарес два джентльмена, представ перед судьей, произнесли от их имени клятву верности. Развод актрисы признавала лишь одна страна – Мексика, но Ингрид и Роберто не рискнули поехать за океан. «Конечно, мы очень сожалеем, что не можем присутствовать на своей свадьбе, – с юмором говорила Бергман, – но в общем-то какое это имеет значение?»

Во время мексиканской церемонии, Роберто и Ингрид произнесли положенные слова в римской церквушке и обменялись золотыми кольцами. Возвратившись домой, они отметили это событие в узком дружеском кругу.

Через несколько дней чета Росселлини переехала в дом на берегу моря, в сорока милях к северу от Рима.

Росселлини был со всеми великодушен и щедр. Каждый понедельник по утрам Ингрид приходила к нему за деньгами на домашнее хозяйство. «Кстати, – говорила она, – мне нужна новая пара туфель». На это он обычно отвечал: «Прекрасно. Только не покупай одну пару, купи сразу пар шесть, чтобы понапрасну не тратить времени».

В отличие от мужа Ингрид была экономной и скуповатой. Ей нравилось делать покупки и торговаться с рыбаками.

Роберто был непредсказуем. Он часто ставил Ингрид в трудное положение; мог, например, пригласить к обеду десять – двенадцать человек, а сам опоздать, вынуждая жену занимать порой совершенно незнакомых ей людей. «Он был типичный расхлябанный итальянец, а я типичная аккуратная шведка», – шутила Ингрид.

В ноябре 1950 года в суде Лос-Анджелеса брак между Линдстромом и Бергман был расторгнут. Дочь Пиа оставалась в Калифорнии под опекой отца. Встречаться с ней актриса могла только в Америке.

Несмотря ни на что Бергман была счастлива. «В отличие от большого и пустого дома в Голливуде, – рассказывала она, – в моей римской квартире всегда было полно народу: монахи, писатели, автогонщики, уличные попрошайки. Я узнала столько тепла и любви, столько нового и интересного, сколько никогда не узнала бы в Голливуде. Да, конечно, в Италии хватало трудностей, но и трудности в Италии интереснее».

18 июня 1952 года в Риме Ингрид родила Изабеллу Фьореллу Эллетру Джованни и Изотту Ингрид Фриду Джулиану, которую всегда звали Ингрид: «Я очень хотела девочку, потому что у Роберто уже было двое сыновей – один от первой жены и другой от меня. Поэтому для начала я выбрала имя для девочки – Изабелла, но, поскольку ожидалась двойня, второе имя мы не выбирали. Ведь мог родиться и мальчик. Когда появилась Изабелла, я сказала доктору: «Скорее позвоните Роберто и скажите, что у него дочь». Доктор вернулся со словами: «Он счастлив». Потом сел около меня, сказав: «Ну что же, подождем следующего».

А через некоторое время я услышала: «Еще одна девочка». Две девочки – какое чудо! Роберто придумал второе имя. Изотта Ингрид. Но с самого начала мы стали называть ее Ингрид».

В течение шести лет Бергман снималась в фильмах своего мужа. К сожалению, после «Стромболи» работы тандема Росселлини – Бергман («Европа, 51», «Мы, женщины», «Путешествие в Италию», «Страх») были не столь удачны из-за различия творческих индивидуальностей режиссера и актрисы.

Росселлини не разрешал Ингрид сниматься у других режиссеров. Он ревниво относился к ее успехам. А ведь с Бергман хотели работать замечательные итальянские постановщики – Дзеффирелли, Феллини, Висконти, Де Сика. Ей, правда, удалось сыграть у Жана Ренуара в «Елене и мужчинах». Фильм, кстати, имел во Франции большой успех.

Ингрид несколько лет не видела свою дочь Пиа. Росселлини заявил, что визит в Америку он воспримет как предательство. «Никто не поверит, каким жестким и суровым был Роберто, – говорила она. – И я не могла уехать против его воли».

За семь лет, что они были вместе, горячий темперамент итальянца несколько раз заявлял о себе. Ингрид вспоминала, как однажды она попыталась успокоить мужа, обняв руками за шею: «Он так швырнул меня на стену, что я едва поднялась. Я ничего не могла сделать. Даже подходить к нему в такие минуты было рискованно».

В 1954-м Росселлини поставил для Бергман ораторию Онеггера «Жанна д’Арк на костре». С этим спектаклем семья объехала всю Европу.

Что касается кино, то здесь дела у Роберто шли неважно. Он испытывал огромные трудности, добывая деньги для следующего фильма, так как его ленты не пользовались коммерческим успехом.

Руководство «Театр де Пари» предложило ему поставить спектакль «Чай и симпатия». Пьеса ему решительно не понравилась: «Над ней будет смеяться весь Париж, и через неделю ее снимут с репертуара». Ингрид все же решила сыграть в этой пьесе, причем на французском языке. Роберто усмехнулся: «Долго ты не продержишься. И будь готова к тому, что в первом же антракте половина зала уйдет».

Спектакль прошел с триумфом. Зрители аплодировали стоя и кричали «браво». Когда Ингрид вышла на поклон, то, выпрямившись, взглянула туда, где стоял Роберто. «Наши глаза встретились. Мы пристально посмотрели друг на друга. И я поняла, что наш брак подходит к концу, даже если мы останемся вместе», – вспоминает Бергман.

Роберто беспокоило то, что его жена может возродиться как актриса без его участия. Он вдруг потребовал раздельного проживания, при котором дети оставались бы с ним. Угрозы и обвинения не прекращались, доводя Ингрид до шока.

В 1956-м состоялось примирение Ингрид Бергман с Голливудом: за исполнение роли Анастасии в одноименном фильме о жизни дочери последнего русского царя, якобы избежавшей расстрела, актриса получила второго «Оскара». Она встретилась в Лос-Анджелесе с Пиа, прилетевшей из Окленда, где училась в колледже.