Уорна повернулся к созданию, выхватывая меч из ножен. Охотник понимал, что все свершится очень быстро и победителем наверняка выйдет не он.

Вессэн рассмеялся, невзирая боль от раны.

— Не на того напал, придурок! Не на того!

Вихрь исчез. Полностью проявившись, гончая наклонилась вперед, готовясь прыгнуть на жертву, ради которой ее призвали. Вигиланты набросились на нее со всех сторон, занося мечи. Клинки обрушились на создание, разрубая его в клочья. Гончая дернулась и попыталась огрызнуться, но было уже слишком поздно. Менее чем за двадцать секунд стражники Предела Боннэ оставили от нее только кровавые ошметки.

Вигиланты, как один, обернулись к Уорну. Они опустили свои мечи, одновременно уперев их остриями в пол и складывая руки на рукоятях.

— О Трон, нет… — прохрипел Арман Вессэн.

— Кодекс, — произнес Уорна. — Кодекс Предела. Здесь запрещено использовать оружие, способное убить на расстоянии большем, чем длина человеческой руки. Твое явно превышало допустимую длину.

Уорна подобрал кусача. Тот задрожал в его руке и заклацал челюстями.

— Курьер хочет получить обратно свое лицо, — сказал охотник.

И тогда человек в плаще из кожи ящера понял, что такое кричать по-настоящему.

* * *

— Трон Святый, — заметил Орналес. — При всем уважении, мне кажется, что нам это не надо.

В салоне свободной торговли пахло кровью и другими, еще менее приятными вещами. Под тщательным присмотром вигилантов прислуга отмывала пол. Несколько торговцев удалось заманить обратно, соблазнив специально сваренным для этого пуншем. Бизнес оставался бизнесом в Пределе Боннэ.

— А я считаю, что надо, — сказал Сайскинд своему первому помощнику.

— От таких людей одни неприятности.

— Только у тех, кого он преследует, — ответил Сайскинд. — Пойдем.

— Чего вы хотите? — спросил Люциус Уорна, едва оглянувшись на приблизившихся людей. Он как раз заканчивал упаковывать подписанные и пронумерованные куски Армана Вессэна по индивидуальным крио-ящикам, которые держали наготове его сервиторы.

— Я хочу оплатить ваши услуги, — сказал Сайскинд.

Уорна выпрямился и прямо посмотрел в глаза капитану.

— Вы так уверены? Некоторым не нравится то, что они в результате получают. Если это желание полуночника, то забудьте. Вы просто пьяны. Отправляйтесь спать.

— «Желание полуночника»? — эхом отозвался Сайскинд.

— Посмотрите на хрон, капитан, — пробасил Уорна, возвращаясь к своим трудам. — Имперский календарь готовится перещелкнуть очередную бессмысленную цифру. Новый год. Если вы разделили добычу и собираетесь теперь разобраться по каким-нибудь старым счетам — у вас есть время подумать. Я все еще буду здесь утром.

— Нет, — сказал Сайскинд. — Я знаю, что делаю. Мне необходимы услуги наемного охотника. Я готов заплатить.

— Сколько? — спросил Уорна.

Сайскинд поглядел на Орналеса.

— Двадцать два. Плюс доля в десять процентов с любой полученной попутно выгоды.

Люциус Уорна бросил все еще дергающуюся руку в один из морозильных ящиков и закрыл крышку. А затем посмотрел на Сайскинда.

— Вы меня заинтересовали, — прорычал он. — И какова эта выгода по приблизительной прикидке?

— Знаете, у вас все еще идет кровь… — робко произнес Орналес, указывая на его щеку.

— Точно, — ответил Уорна. — А ты что, собираешься меня заштопать, милок?

— Н-нет, я просто…

— Тогда я займусь этим, когда появится время, — произнес Уорна. — Какова прибыль?

— Шесть, может быть, семь миллионов за первый год.

— При доле в десять процентов? Это и в самом деле много. Что за работа?

— Мне необходимо, чтобы вы поохотились для меня.

— Ну, это привычно.

— Я должен был встретиться с одним человеком… здесь, в Пределе Боннэ. Это мой хороший друг. Его зовут Фекла.

— Так поищите его в окрестностях.

— Уже, — ответил Сайскинд. — Здесь его нет. Он сказал мне, что прибудет на Огненный Поток, но так и не появился. Если бы он отправился в срочный торговый рейс, то оставил бы мне здесь сообщение в именной камере хранения. Но Фекла этого не сделал.

— И почему это настолько важно?

— Мне известно, что у него были враги.

— Да?

Сайскинд пожал плечами.

— Я хочу нанять вас, Уорна. Вы должны найти либо моего друга, либо того ублюдка, который убил его прежде, чем тот добрался сюда. Работа может занять много времени.

— И кем предположительно является «ублюдок»? — спросил Уорна.

— Гидеон Рейвенор. Имперский инквизитор. Является ли это проблемой?

— Ни в коей мере, — сказал Люциус Уорна.

Юстис Майорис, зима 403.М41

Должен признаться, что после десяти месяцев, проведенных на борту «Аретузы», меня переполняло неистребимое желание придушить капитана Шолто Ануэрта. Останавливало только отсутствие рук.

Я нанял Ануэрта через своих уполномоченных. Фактически это Гарлон Нейл заключил с ним контракт и обговорил все условия. Тогда расценки Ануэрта показались мне справедливыми, но со временем стали обнаруживаться различные подводные камни, самым заметным из которых был приводящий в бешенство характер капитана. Ануэрт оказался достаточно исполнительным и во всем стремился мне угодить. Без всяких сомнений, он крайне серьезно отнесся к секретности работы на Имперскую Инквизицию. Но куда бы я ни повернулся, куда бы ни пошел, он путался под ногами, истязая меня своими вопросами и настолько неуважительно обращаясь с правилами речи, что…

Так… только спокойствие.

У нас были тяжелые времена. Западня, устроенная в Пределе Боннэ, стала испытанием для всех нас.

Сомневаюсь, что Цинния Прист когда-либо простит мне повреждения, полученные ее драгоценным судном, и те потери, которые понес ее экипаж.

Я парю по коридору третьей палубы «Аретузы» к предоставленной мне Ануэртом маленькой каюте. Заэль сидит там и играет фигурками от моего регицида в какую-то игру собственного изобретения. Он всего лишь мальчишка: болезненный, со спутанными волосами, и на вид ему не больше четырнадцати. Он часто говорит мне, что ему восемнадцать, но я понимаю, что он лжет. Кроме того, мне известно, что он и сам не знает правды.

Заэль поднимает взгляд, когда я тихо влетаю в комнату. Несмотря на прошедшее время, он так и не привык к моему присутствию и внешнему облику. Я ощущаю его опасение. Я давно уже не выгляжу как нормальные люди. Тяжелые травмы, полученные более шестидесяти лет назад на Трациане Примарис, приковали меня к бронированному, закрытому непроницаемым кожухом креслу жизнеобеспечения. Я выгляжу как кокон: темно-матовый, гладкий, парящий в воздухе и окруженный гудящим полем, которое создает непрерывно вращающийся антигравитационный круг. Я — это только сознание, завернутое в обрывки изувеченной плоти, заточенное в мобильном модуле жизнеобеспечения. У меня нет больше лица.