— Давай, — прошипел опомнившийся Птиций, которому выпала честь стать распорядителем главной церемонии.

Первая флейта вскочил на ноги и извлёк ноту.

— Моя любовь, — прошептал ошеломлённый барон.

— Невеста…

Белые лилии мягко ложились под ноги Всеславы. Лепестки белых роз сыпались на плечи.

Флейта, цветы и красота… Именно в этот момент гости поняли, что все они независимо от положения жалкие статисты на празднике двух любящих сердец. Им позволено смотреть. И завидовать.

Почти минуту шла Всеслава к своему избраннику, и ни один вздох не нарушил волшебную торжественность её явления. И лишь когда невеста остановилась по правую руку от жрицы, и последний лепесток упал на её плечо, и смолкла флейта, во вновь наступившей тишине кто-то зачарованно выдохнул:

— Королева!

И восторженный гул смешался с магией Колодца Дождей.

— Вы уверены?

— Да! — рубанул Федра.

Но вопрос, как выяснилось, предназначался не ему.

— Клабек? — подняла брови Всеведа.

— Абсолютно уверен, вице-воевода, — твердо подтвердил шас. — Готовится резня.

Дружинницы всё-таки не стали рисковать, вызвали Всеведу и таким образом убили двух зайцев: тайком похихикали, сведя строптивую вице-воеводу с её туповатым любовником-челом, и при этом частично сняли с себя ответственность за происходящее, переложив разбирательство на плечи старшего по званию. Ярина и Ожега находились подле королевы, и отвлекать их по такому мелкому поводу, как истерящий чел и беснующийся шас, никто не решился.

— Мы прогнозируем атаку трёх боевых големов, — добавил Федра. — Но возможно, кукол будет больше.

— Внутри чисто, — громко повторила Велева. — Все посторонние маги полностью опустошены, артефакты, предназначенные в подарок Её величеству, разряжены. — Дружинница холодно посмотрела на руководителя приказа «В». — Или вы намекаете на измену?

Охрану тронного зала, где должны были пройти основные торжества, осуществляли Дочери Журавля, и именно этим объяснялась холодность и резкость обер-воеводы: она решила, что Всеведа подозревает кого-то из её сослуживиц.

— Измена возможна всегда, и здесь, я думаю, без неё не обошлось, — так же громко, как Велева, произнёс Клабек. — Однако ударная сила покушения — големы.

— Все помещения, в которых хотя бы на минуту появится королева, тщательно проверены. В них нет ни одной куклы.

— Но ведь зачем-то они готовили убийц?

— Кто именно?

— Сейчас неважно.

— Охрана уничтожит любое количество нападавших в считаные секунды.

— Вопрос в том, кого за эти секунды успеют уничтожить нападающие.

— Согласна. Рисковать не будем. — Элегантное платье и множество дорогих украшений делали Всеведу похожей на заурядную гламурную красавицу, появившуюся «блеснуть» на торжестве, однако холодный тон и быстрые решения ясно давали понять, что гламурная мишура прикрывает несгибаемый стальной стержень. — Велева, донесите до задействованных в охране дружинниц информацию о возможном покушении. Пусть удвоят бдительность.

— Есть.

— Стрелять только на поражение и… И в кого угодно.

— Я поняла, вице-воевода.

— Исполняйте. — Всеведа повернулась к Градиславе, руководительнице приказа «М», вместе с которой пришла по вызову Велевы. Градиславе Ожега поручила находящуюся в резерве оперативно-ударную группу «секретного» полка, и вице-воевода приняла решение её задействовать. — Слава, немедленно займись поиском челов в радиусе мили вокруг дворца. Если големы уже внутри, необходимо как можно быстрее отыскать и арестовать операторов.

— Может, заглушим всю связь?

— Заглушим всё, что можно, — пообещала Всеведа. — Но отпускать операторов я не хочу.

— Согласна.

— Осматривать все машины и группы челов. При обнаружении подозрительных — задерживать. Откажутся сдаться — уничтожайте.

— Если арестуем, везти сюда?

— Ни в коем случае, — качнула головой вице-воевода. — Возможно, это смертники, и они планируют таким образом проникнуть внутрь периметра. Если арестуете, везите их на базу дружины домена Сокольники.

— …и весь домен Выхино в едином порыве радуется…

В молодости барон Переслав считался отличным рубакой и записным бретёром, сейчас — неплохим управленцем и интриганом средней руки, но никто и никогда не отмечал его ораторских способностей. По той простой причине, что они у барона отсутствовали. Старик постарался заучить речь, однако постоянно сбивался, сглатывал, чтобы не выдать унизительное «э-э…», и продолжал «жечь глаголом».

— …восхищении! И позвольте в этот знаменательный…

— Я думал, первым выступит Сантьяга, — прошептал мастер войны де Лаэрт замершему рядом Рику Бамбарде. — У него прекрасно получаются торжественные речи.

— Сначала должны отговориться зелёные, — едва слышно ответил тот. — В противном случае получится скандал.

Чудов на церемонии было достаточно много, но они толпились дальше. А де Лаэрт и Бамбарда возглавляли официальную делегацию и поэтому стояли почти у самого трона, уступая лишь наиболее знатным людам.

— Лучше скандал, чем сонное царство.

— Я дремал, между прочим.

— Извини.

Нет, начиналось всё великолепно: пышность тронного зала заставила гостей восхищённо цокать языками и шумно обмениваться впечатлениями, величественное явление венценосных супругов — все знали, что собственно обряд состоялся у Колодца Дождей, — вызвало бурю восторга, так же, как торжественная церемония Главного Слова, вторая часть брачного обряда. Музыка, цветы, выходы фей, улетающие ввысь белые птицы — потолок тронного зала в этот момент попросту исчез, — снова музыка… Начало свадьбы очевидно удалось, однако выступления некоторых почётных гостей чуть подпортили общее впечатление.

— …и ваш союз продлится так же долго, как ваше правление, Ваше величество, — закончил наконец Переслав.

Венценосные супруги благосклонно кивнули отмучившемуся барону, а Её величество не забыла подарить владетелю домена Выхино почти искреннюю улыбку.

«Свадебные троны» — два совершенно одинаковых кресла — стояли рядом, так, чтобы супруги могли сидеть рука об руку и при необходимости шёпотом переговариваться. Уже завтра эти кресла уберут, вернув на подиум главный трон Зелёного Дома, но сегодня, в день своего праздника, Всеслава и Мечеслав считались равными, и почести предназначались им обоим.

— Жрица домена Выхино Услада! — провозгласил распорядитель, и в центр зала важно ступила пожилая колдунья.

Гуго потёр нос, покосился на сосредоточенного Сантьягу — судя по всему, нав не уступал Рику Бамбарде в умении спать с открытыми глазами — и тяжело вздохнул.