– Но сейчас еще рано об этом говорить, – окончила свою речь Эльга. – Пока мой муж, прежний киевский князь, не отпущен с честью в Закрадье, мы не станем решать судьбу его наследства. Покажи мне, кто из знатных людей составляет твою дружину?

И Маломир повел ее вдоль выстроившихся в ряд своих людей. У него было чувство, что она хочет видеть – достаточно ли хороша его дружина для того, кто подумывает о киевском столе?

– Я готов дать тебе выкуп, – негромко сказал он ей по пути. – Достойный вашего рода… и этого случая. Тогда мы сможем заключить мир… и все остальное. Ты будешь жить, как прежде. Я готов последовать за тобой в Киев, если ты и киевляне… того пожелают.

– Какой же выкуп ты мне предложишь? – Эльга глянула на него.

– Какой ты пожелаешь.

– Мы поговорим об этом, – она слегка кивнула, – когда дух моего мужа отправится предначертанным путем. Кто эти люди?

У Маломира дрожал голос и немного тряслись руки. Взбудораженный, восхищенный и потрясенный красотой и самообладанием этой женщины, он сам не понимал, что с ним. Сердце полнили неясные надежды: казалось, она пообещала ему и себя, и киевский стол в придачу, хотя пока об этом не было сказано ни слова. И, будто отрок-жених, мужчина с сединой в бороде старался выказать себя в лучшем свете: показывал ей Гвездобора с его родней, коростеньских старейшин и их младших родичей, составлявших его дружину в том недавнем походе.

Эльга внимательно вглядывалась в лица. Ута не смогла сказать, кто именно нанес Ингвару последние смертельные удары: она видела тех людей со спины, не различала незнакомцев в простых, ничем не отличающихся некрашеных свитах. К тому же там толклось много народу – и пока били, и пока вытаскивали тело. Поэтому Эльга пристально всматривалась в каждое лицо, бородатое или юное. Вот этот? Может, этот? Или тот?

Но что за важность? Даже тот, кто не нанес удар, стремился его нанести. Сделал все, чтобы удар был нанесен. И под ее пристальным, испытующим взглядом они опускали глаза, кляняясь ей, будто уже видели в ней свою госпожу.

Но вот Эльга дошла до конца ряда и тут наткнулась на людей, которые не опустили перед ней глаз. Возглавлял их немолодой уже, погрузневший воин с округлым лицом и длинным шрамом от лба до челюсти – стоит, уперев руки в бока и выпятив живот. Рядом рослый парень с пышной гривой светлых, давно не мытых волос и свежей ссадиной на лбу. Еще человек пять-шесть – судя по поясам, одежде и ухваткам, это не древляне.

– А это люди из бывшей дружины воеводы Свенгельда, – пояснил Маломир. – Вот их старший, его зовут Сиг.

Эльга вздрогнула – в первый раз за этот день. Она уже видела этого человека. Он был в дружине Свенгельда еще в те времена, когда киевским князем звался Олег Моровлянин. И этого человека, уже после смещения Олега, ей как-то показывал Ингвар. Это он едва не убил Олега в схватке на дворе князя Предслава, устроенной людьми Свенгельда и Мистины.

Мистина, вместе с женой шедший позади княгини, переменился в лице. Он знал, что Сигге Сакс и еще несколько человек пропали после разгрома дружины – их не нашли среди мертвых, и они не вернулись к своим домам в Свинель-городец. Но он думал, что они просто сбежали и пустились искать себе новой службы у нового вождя – как и делают такие люди в таких случаях.

– Здравствуй, Свенельдич! – Едва глянув на Эльгу, которая мало что для него значила, Сигге Сакс не без издевки поклонился Мистине. – Не чаял снова свидеться?

Ему не в первый раз приходилось видеть свое отражение в глазах людей, считавших его восставшим из мертвых.

– Если правда то, что я сейчас подумал… не могу пожелать тебе здоровья, – с видом сдержанного гнева отозвался Мистина.

Он знал, что Сакс участвовал в убийстве Ингвара: Ута видела его и узнала. Но даже Мистина, сам не слишком совестливый человек, удивился, что у Сигге хватило наглости явиться на поминальный пир по убитому, предстать перед вдовой, перед ним!

– Отчего так? – Сигге ухмыльнулся. – Бывало, мы делали такие дела с тобой вдвоем. Теперь я справился и один. И очень похоже, что вскоре не ты, а кто-то другой будет набирать дружину для древлянских князей.

Мистина беглым взглядом оценил и пересчитал людей за спиной Сигге. Всего семеро вместе с ним. Не так уж много… Но очень хорошо, что он увидел их вовремя!

– Достойный человек всегда найдет случай отличиться, – почти непринужденно заметил Мистина и кивнул: – Похоже, боги свели нас здесь, чтобы дать нам еще хоть один случай выпить за смелось и удачу!

– И мы выпьем, – засмеялся Сигге. – Не знаю, как у тебя сейчас с отвагой и удачей, но у меня вроде нет в них недостатка! Ты, наверное, будешь приносить жертвы?

– Разумеется. Ведь я – побратим Ингвара, и здесь нет более близкого ему человека, кроме жены.

– Ну, надеюсь, у тебя острый нож! А то могу одолжить свой!

– Не сомневаюсь, что нож твой так же остер, как разум, и крепок, как боевой дух!

Мистина опомнился и потихоньку становился самим собой. Превращался в того человека, который мог шутить и смеяться с тем, кому намерен нанести смертельный удар.

Но вот все было готово. Русы и древляне собрались у костров перед могильной насыпью, как редко удается тем, кто лишь перед этим смотрел друг на друга поверх кромки щитов. На могилу поднялся Мистина с тремя старшими оружниками – Альвом, Доброшем и Ратияром. У подножия отроки держали жертвенных животных, черных, как земля ночью, – баранов, петуха и пса. Обвязав ноги баранов веревками, их опрокинули наземь, и Мистина перерезал им горло – так, чтобы кровь стекала на свежую землю насыпи и впитывалась в нее.

– Мы приносим эти дары тебе, муж мой, Ингвар, сын Ульва! – говорила Эльга, с поминальным рогом в руках стоя между мужчинами. – Мы приносим это, чтобы дух твой подкрепил свои силы перед дальней дорогой. Мы приносим это, чтобы петух разбудил тебя в обители предков… Мы приносим это, чтобы пес стерег твой сон и указывал тебе путь…

Отблески пламени падали на окованный позолоченным серебром рог в руках Эльги, и казалось, он полон пламени. Огненной струей стекал мед на кровлю могильного дома. И каждый раз, как Эльга опускала рог, люди вокруг насыпи разражались бурей криков – приветствуя того, кто сделал честь своему роду и державе, как жизнью своей, так и смертью. Даже враги не могли не признать его доблести, и Маломир гордился, что сумел так приблизиться к этому человеку – будто сражался не против Ингвара, а плечом к плечу с ним.

Но даже у него сейчас мелькала мысль: взять в жены эту женщину, что в белой одежде, с пламенным рогом в руках стоит на вершине могильной насыпи, – почти то же самое, как смертному пытаться поднять оружие волота ростом с гору.

Но вот пса и петуха возложили на верхушку насыпи, рядом поместили головы и ноги баранов. Отроки подвесили и освежевали туши, разрубили на части, разложили по котлам и подвесили варить, приготовляя последнюю трапезу, без соли и приправ, которую покойные разделят с живыми.