Батлер встал, выглянул в окно. Все вокруг было спокойно. На востоке уже посветлел и порозовел край неба, звезды стали гаснуть. Воздух стал понемногу свежеть. Приближалось утро.

Ретт приблизился к двери и осторожно выглянул в кабинет. Сделав несколько шагов, он остановился. В глубине комнаты виднелась какая-то призрачная фигура.

Большой кабинет был погружен в темноту, окно выделялось мутным светловатым прямоугольником, оно давало немного еще несмелого света, чуть освещавшего помещение и позволявшего Ретту Батлеру хоть что-то видеть без искусственного освещения.

Разноцветные блики, проникавшие из потайной комнаты, свидетельствовали о том, что освещение, правда, притушенное до самого минимального, горело и в этой комнате.

Ретт Батлер молча направился к фигуре, продолжавшей шевелиться в глубине комнаты. Он не мог понять по смутным очертаниям фигуры – мужчина это или женщина. Было видно только, что это обнаженное тело.

Таинственный гость поднял с пола какую-то вещь – то ли легкую рубашку, то ли платок – и подбросил ее в воздух, но, когда он попытался эту вещь поймать, кто-то быстро поднявшись с дивана, перехватил на лету эту вещь.

– Ага! Вот она, моя рубашка! – раздался приглушенный возглас.

К своему удивлению Ретт Батлер узнал голос Роберта Хайнхилла.

Этому возгласу ответил тихий смех Джессики. Теперь Ретт узнал ее – смутная фигура посреди комнаты соответствовала девушке.

– Тут еще башмак! – воскликнула Джессика.

– Тише! – шикнул на нее Роберт. – Хозяина дома разбудишь…

Приглушенно засмеялись уже двое, а на пороге потайной комнаты появился силуэт полуодетого мужчины. Это был Ален Перкинсон – Батлер узнал юношу сразу, так как к этому мгновению света из-за окна прибавилось.

– Боюсь потревожить вас, молодые люди, – сказал Ален, – но, кажется, это мой башмак…

Джессика с шутливой злобой подняла ботинок с пола и запустила им в Перкинсона.

Ален тихо ойкнул, башмак попал ему в грудь.

– Одевайся, Ален! – сказала шепотом Джессика. – Пора идти…

– Ты хоть бы закрылась, что ли, – прошептал в ответ Ален, – постыдись Роберта…

– Помолчи, а то запущу еще чем-либо…

– Действительно, милый будущий папа, – поддержал невесту Роберт. – Хоть бы ты сам постыдился… Хватило и того, что ты предоставил бедным влюбленным убежище. Однако, ты еще и нахальничаешь!

Ален тихо засмеялся.

– Хватит трепаться, – сказал он. – Лучше дай прикурить!

– Пожалуйста, – ответил Роберт. – Спички в брюках.

Во рту Алена была толстая сигара, Ретт узнал одну из своих сигар, которые он держал для гостей.

Перкинсон прикурил, огонек на секунду осветил его сосредоточенное лицо.

– А что старик? – вдруг спросила Джессика.

– Спит без задних ног, – спокойно ответил Ален, выпустив струю дыма.

– Здорово мы его достали, – проговорил Роберт. – Что ты куришь, Ален?

Перкинсон хмыкнул.

– Да вот, стянул одну из его сигар! Дрянь несусветная, но курить можно.

– Дай и мне одну! – попросил Роберт.

– Мальчики, и мне! – подала голос Джессика.

Терпение Ретта Батлера лопнуло. Он тихо, чтобы не быть замеченным раньше времени, вернулся к себе в спальню и включил там свет.

Голоса за дверью затихли, Ретт понял, что молодежь увидела полоску света в его двери. Он набросил на плечи халат и почти сразу же снова открыл дверь.

Перед собой он увидел Джессику, которая зажмурилась от яркого света, упавшего на нее. В руках девушка держала свое платье. Она уже собиралась надеть его, когда Ретт открыл дверь.

Чуть поодаль стояли Ален и Роберт с сигарами в зубах. Они были почти одеты.

– Мы его разбудили! – обернувшись к парням, проговорила Джессика.

Ретт Батлер внимательно посмотрел на молодых людей. Лица у всех троих были возбуждены, глаза блестели. Батлера буквально изумило то, что никто из них даже не подумал смутиться или растеряться.

– Извините, пожалуйста, – произнесла неожиданно Джессика.

Обнаженная, она стояла совсем рядом с Батлером. Подмигнув и улыбнувшись, она вдруг подошла к Ретту и спокойно поцеловала его.

Батлер отстранился.

– Но… – в смятении произнес он.

Джессика, все так же улыбаясь, зажала ему рот ладонью и сказала:

– Дорогой мистер Батлер! Случайно мы услышали стихи, которые вы читали перед сном.

Ретт покраснел. «Странно, – подумал он, чувствуя, как кровь приливает к лицу. – Меня не заставил покраснеть вид этой молодой бесстыдницы, а вот упоминание о стихах заставило…»

– Мне кажется, ваши стихи устарели… Послушайте, я почитаю то, что нравится мне…

И Джессика начала читать:

Охотник тот, кто догонит, поймает

и крепко обняв, в объятиях сжимает

красотку, красавца – приз свой!

Не будьте мерзки, но будьте же дерзки!

Ведь жизнь коротка, так что стыд ваш – долой!

Итак, наслаждайтесь и возрождайтесь

В плотском желании, в страстной силе —

Нет жизни в могиле!

Все время, пока девушка читала стихи, Ретт Батлер избегал глядеть на ее обнаженную фигуру с прекрасной гладкой кожей, тонкой талией и длинными стройными ногами. Наконец, Джессика закончила и стала молча одеваться.

Роберт принялся шутливо аплодировать.

– Браво, Джессика! – сказал Хайнхилл, – даже я от тебя такого не ожидал!

Ален же с угрюмым видом докуривал сигару.

Когда девушка оделась, она снова подошла к Ретту Батлеру, все еще пребывавшему под впечатлением увиденного и не знавшему что сказать.

– Вы откуда появились? – спросила Джессика, закалывая шпильками длинные волосы. – Вы всегда там спите по ночам, откуда пришли?

Ретт ничего не ответил, тогда девушка оттолкнула его в сторону и прошла в спальню Батлера.

– Так вот она какая, ваша спальня! – воскликнула Джессика. – Пожалуй, это единственная комната в вашем доме, где я еще не была!

– Теперь ты лишила этот дом романтического ореола! – пробасил Ален Перкинсон, подойдя к двери.

– Перестань, – поморщилась Джессика. – А мне здесь нравится! – объявила она.

Подойдя к кровати, она попробовала матрац рукой.

– Можно? – спросила Джессика у Ретта, хмуро наблюдавшего за ней.

Не дождавшись разрешения, девушка свернулась клубочком на постели.