– Что ты на меня так смотришь? – спросил Чернышов. – Едем в райотдел.

В районном отделении внутренних дел начальник отдела уголовного розыска, выслушав вопрос оперативников ФСБ, ответил:

– Кольцова, проститутка? Убита своим сутенером прямо в квартире. Дело ясное. Убийца уже задержан.

– Когда произошло убийство? – спросил Чернышов.

– Второго, во вторник, в первой половине дня.

– Так ведь в первой половине дня... – Ветров хотел напомнить, что беседовал с Кольцовой именно в первой половине дня, но Чернышов остановил его.

– А более точное время убийства вам известно? – поинтересовался Чернышов.

– Крыса – это кличка сутенера – ворвался к ней в квартиру около полудня. Время убийства совпадает.

– И что же произошло в квартире?

– Ну что произошло? Крыса и эта Кольцова повздорили. Сутенер повалил проститутку на кровать и начал душить. А когда опомнился, та уже не дышала. Этот Крыса испугался и убежал. Да не учел, что в квартире остались его отпечатки пальцев. Вот по этим отпечаткам мы его и вычислили.

– Он подтверждает, что все произошло именно так?

– Подтвердит, куда он денется.

– Вы разрешите мне ознакомиться с розыскным делом и допросить обвиняемого?

– Да пожалуйста, – усмехнулся начальник угрозыска.

После изучения материалов розыскного дела полковник Чернышов вызвал для допроса обвиняемого в убийстве.

У человека, носящего кличку Крыса, было узкое лицо и длинный заостренный нос, действительно напоминающий крысиный. Крыса был высок и, несмотря на свои узкие плечи, силен. Чернышов увидел, как под его ковбойской рубашкой обозначились мускулы, когда Крыса обхватил себя руками за плечи. И еще Чернышов заметил, что Крыса боится. Крыса очень неуютно чувствовал себя на допросе, он постоянно прятал глаза или отводил их в сторону.

– Вам, наверное, известно, что начальник районного уголовного розыска не сомневается в вашей виновности, – сказал Чернышов.

Крыса на секунду зажмурился, а потом впервые посмотрел в глаза Чернышову.

– Ну не убивал я ее, не убивал, – заныл он. – Да зачем бы я стал убивать телку, если она еще могла приносить хороший доход. Матильда очень ценилась у своих клиентов. И бабки хорошие зашибала. – Для чего вы ворвались в ее квартиру? – спросил Чернышов.

– Ну я же говорю – хотел, чтобы она на меня работала. Я вообще хотел с ней просто поговорить, поэтому и один приехал.

– И поэтому выломали дверь в ее квартиру?

– А чего она не открывала? – опять заныл Крыса. – Я с ней еще накануне вечером в баре хотел поговорить, а она сбежала. Ладно, думаю, встречусь с тобой утром. Вот и приехал к ней домой.

– В котором часу это было? – В полдень, – уверенно ответил Крыса. – У меня радио в машине играло. А в полдень на радиостанции смена диджеев, вот я и запомнил.

– Так, что было дальше?

О том, что сейчас спрашивал Чернышов, было написано и в материалах дела, но Чернышов хотел услышать ответы из уст самого Крысы.

– Ну, поднялся к ней, звоню в квартиру. А эта сучка не открывает. Разозлился я. А у меня в багажнике кувалда. Ладно, думаю, не хочешь по-хорошему, поговорим поплохому. Сходил за кувалдой, опять звоню. Результат тот же. Ну я и саданул кувалдой в дверь.

– Почему вы были так уверены, что Кольцова дома?

– Да Матильда раньше обеда никогда из дома не выходила. Даже если и ночевала у клиента, все равно к этому времени должна была вернуться. Ну и не сняла она накануне никого. Я как раз наблюдал, как к ней в баре один тип подвалил, а она его отшила.

– Итак, вы выломали дверь, – продолжил допрос Чернышов. – Что было дальше?

– Ну, что. Ворвался к ней в квартиру, зову ее, а она не отвечает. Заглянул в спальню. Смотрю – эта телка под одеялом лежит, спящей прикидывается. Я совсем взбесился. Это ж надо так прикидываться! Одеяло с нее сорвал, схватил за плечи, начал трясти, а она и не дышит. Ну, я испугался, бросил ее и сбежал.

– Если не вы, то кто, по вашему мнению, мог совершить убийство?

– Да хрен его знает. Матильда была телка известная. Со многими трахалась. С клиентами особенно не церемонилась, могла чего-нибудь ценное стянуть. Вот ее и наказали. Я бы ей, конечно, так работать не позволил. У меня бы шелковая стала.

– Вас послушать, так вы прямо борец за моральный облик проституток и порядочность в их работе, – заметил Чернышов.

– Ладно, начальник. Что мое, то мое, я же не отпираюсь, – опять заныл Крыса. – Но только убийство на меня не надо вешать.

– Почему сбежали, почему сами не обратились в милицию, когда обнаружили труп Кольцовой?

– Да что я, себе враг? Меня бы тут же в ее убийстве и обвинили.

– А сейчас не так? – усмехнулся Чернышов.

– Так, – вздохнул Крыса и повесил голову.

Чернышов распорядился увести задержанного.

– По моему мнению, этот сутенер не убивал девушку, – сказал Павел Чернышов начальнику районного уголовного розыска. – Убийство совершил человек хладнокровный. Он попытался придать убийству видимость несчастного случая, когда оставил труп девушки в постели. Крыса же находился в возбужденном состоянии, действовал импульсивно и вряд ли был способен на такую инсценировку. Да и сама имитация несчастного случая выглядит абсурдной после того, как Крыса выбил дверной замок кувалдой.

– Товарищ полковник, ваша служба везде видит сложные комбинации, – усмехнулся начальник угрозыска. – А наши клиенты прямолинейны. Выбил дверь кувалдой, задушил девушку подушкой, кинул труп на кровать и дал деру. Вот и весь сказ. Какая, к чертям собачьим, имитация?

– Дело в том, что мой сотрудник разговаривал с девушкой за час до убийства. При этом она была одетой. А ее обнаружили в постели практически голой. Прежде чем уложить девушку в постель, убийца снял с нее одежду. Вот почему я утверждаю, что он действовал вполне обдуманно и хладнокровно. Согласитесь, такое поведение убийцы не очень похоже на действия ворвавшегося в квартиру сутенера.

– Да бросьте, товарищ полковник. Порой убийцы и сами не могут объяснить свои действия, а вы пытаетесь найти в них какую-то логику. Интересно, что вы скажете, когда через пару дней Крыса подпишет чистосердечное признание.

– Через пару дней я назову вам имя настоящего убийцы, – объявил Чернышов. – А это дело мы заберем на свое собственное рассмотрение.

Утром Сергей Осипов поймал себя на мысли, что боится выходить на службу. После провалившегося покушения на премьер-министра Осипов буквально каждой клеточкой своего тела ощущал опасность разоблачения. «Хорошо еще, что диверсанта-снайпера застрелили на месте, а командиру диверсионной группы удалось уйти, – думал он. – Тем не менее оставаться на базе становится очень опасно. После попытки покушения на премьер-министра Чернышов наверняка пришел к выводу, что на базе действует вражеский агент. С базы надо бежать, да и из страны тоже. Участие в покушении на премьер-министра – это не шутка. По такому обвинению нет срока давности. Если бы еще можно было получить те деньги, что обещали турки за помощь диверсантам». Но Осипов понимал: денег он не получит, так как покушение провалилось. Хотя сейчас речь шла уже не о деньгах, а о собственной безопасности. Но оставить часть и сбежать – это не выход. Он не сможет жить на нелегальном положении. Оставалось надеяться на помощь турецкой разведки. А для этого требовалось возобновить контакт с разведцентром.