— Дядя, но она ведь тоже француженка.

— Да, да, — согласился граф, удивляясь собственной глупости. — Полагаю, что тогда я должен простить ее, — добавил он, и Ханичайл снова засмеялась.

— Я хотела предупредить тебя, что мы все приедем на прием в честь Джинни в эту субботу.

— Я очень рад, что ты решила не пропустить это событие. К этому времени вернется и Лаура, и у нас будет дополнительный повод для праздника.

— Значит, скоро увидимся, — сказала Ханичайл. — А сейчас мне надо спешить, иначе мы опоздаем на обед.

— С нетерпением ожидаю встречи с тобой, — проговорил Маунтджой, неохотно заканчивая разговор.

— Я тоже. — Ханичайл помолчала и добавила: — Дядя Маунтджой, есть еще одна вещь. Я люблю тебя.

В трубке раздались частые гудки, но Маунтджой продолжал держать ее, улыбаясь.

Затем он снова опустился в кресло, отпил глоточек виски и стал думать о детях, которые родятся у его девочек. Его правнучки. Ну почти. Он был уверен, что старина Джордж не стал бы возражать против этого. И если хорошенько подумать, то Джордж в конце концов оказался не таким уж плохим парнем.

В одном старый граф был уверен точно: его девочки будут навещать его, а значит, он больше не будет одиноким человеком.