При этом «финансисты» будут пытаться договориться с Трампом на некоторых приемлемых для них условиях. Для усиления своих позиций на этих переговорах они будут активно симулировать «оранжевую» активность либеральной общественности, в первую очередь в США, но принимать эту активность всерьез не стоит — «финансисты», скорее всего, не готовы возвращать себе власть и принимать на себя ответственность за предстоящей кризис. А вот резкое сокращение финансирования различных либеральных программ (типа «ассоциаций планирования семьи») в наступившем году будет очень заметным.

Экономический спад продолжится, однако примерно такими же темпами, что и в 2016 году, то есть некритично. Вместе с тем все больше и больше домохозяйств во всех странах мира будут покидать зону среднего класса, причем навсегда. Такая ситуация будет создавать серьезные проблемы для производителей и стимулировать новые маркетинговые подходы, поскольку «новые бедные» (то есть бывшие представители среднего класса, резко потерявшие в доходах) будут с трудом отказываться от новых покупок, но вот их номенклатура и объем будут снижаться разительно. Соответственно все больше продаж будет осуществляться в интернете (поскольку там выше возможности целевой рекламы и ниже транзакционные издержки), традиционная же торговля будет стагнировать. Соответственно в рамках цепочки «производство — продажи» все большую роль будут играть маркетинговые технологии и откровенный протекционизм.

Повышение ставки в США вызовет приток капиталов в эту страну, что позволит сбалансировать в ней финансовые рынки. Все остальные рынки будут постепенно падать, хотя у них и могут быть локальные взлеты. В целом мне представляется, что, поскольку возможности «финансистов» все-таки будут постепенно уменьшаться, им не удастся организовать мегатеракт и тотального обвала рынков в мире в 2017 году не будет. Хотя здесь есть опасность в лице Китая, который на сегодня становится самым проблематичным участником мировой экономики.

Самая большая проблема ожидает реальный сектор. Падение совокупного спроса и рост рисков ведут к сокращению доходов и росту издержек, при этом инвестиции тоже сокращаются. В результате начнутся мощнейшие торговые войны, которые — с учетом позиции Трампа — могут вызвать разделение мира на региональные кластеры по чисто таможенному принципу, с отменой принципов ВТО. Отметим, что Китай уже к этому готовится (идеи нового Великого шелкового пути в Западную Европу явно буксуют, поскольку глупо ожидать, что спрос в ЕС не будет существенно сокращаться, что обесценит логистические инвестиции). По его пути, вероятно, пойдут и другие страны-экспортеры. Это означает, что в 2017 году такие страны должны будут определиться с тем, в какие территориальные объединения они планируют войти.

Турция уже практически решила этот вопрос в 2016 году (и не исключено, что попытка госпереворота и убийство российского посла — как раз реакция «финансистов» на неустраивающие их тенденции в политике этой страны). В 2017 году должны определиться Южная Корея, Япония, Тайвань, страны — экспортеры нефти. Не исключено, что участие Катара в приватизации «Роснефти» можно считать первым шагом на пути к окончательному решению; есть основания считать, что Япония и Южная Корея также движутся в сторону ЕАЭС. Однако эти тенденции в новом году должны будут закрепиться и проявиться в явном виде — уже на политическом уровне.

Отдельно стоит коснуться Израиля. Если верна наша гипотеза о том, что Великобритания попытается создать собственную валютную зону на базе арабских стран (от Марокко до Саудовской Аравии), то Израилю грозит серьезная опасность. Поскольку кроме Израиля в создании нового Халифата не заинтересован еще и Иран (а он может очень усилиться, поскольку в случае свержения Саудитов Иран получит восточные провинции Саудовской Аравии, где, собственно, добывается нефть), то не исключено, что в 2017 году произойдет сближение Израиля с Ираном и вообще с ЕАЭС.

Серьезные проблемы ожидают Латинскую Америку, поскольку этот регион к экономическому объединению не готов. В результате, скорее всего, там существенно усилится взаимодействие между странами, которое должно будет компенсировать возможности экспорта за пределы континента. Лидером этого движения, безусловно, станет Бразилия, однако кто и как его выведет в чисто политическую сферу — пока не ясно. Можно сказать одно: это движение будет окрашено в несколько иные цвета, чем чисто социалистическая модель, связанная с именами Че Гевары, братьев Кастро и Уго Чавеса.

Еще проблемы ожидают Евросоюз. Великобритания уже приняла принципиальное решение, в целом же ЕС пока полностью контролируют финансовые элиты. В результате кризисных процессов повысится авторитет консервативных контрэлит в отдельных странах. Первой крупной страной, в которой они придут к власти, скорее всего, станет Франция (в Венгрии они уже у власти). Если это произойдет в 2017 году, то именно этот год станет (пред)последним годом существования ЕС в нынешнем виде. Пока же ситуация будет развиваться в прежнем направлении: ухудшение уровня жизни среднего класса, постепенный экономический спад, который маскируется фальшивой статистикой, появление все большего числа «новых бедных».

При этом в рамках стратегической линии «финансистов» (которая в ЕС будет сильно облегчена, поскольку альтернативные группы сегодня во власти практически не представлены) будет расти частота терактов и пропаганда либеральных ценностей — одновременно с насаждением ненависти к альтернативным позициям и попыткой вызвать истерику. Классический пример — это современная атака на Россию, за которой тут же последует атака на Трампа. Особенно ярко это проявится в Восточной Европе — в том случае, если Трамп реально начнет сокращать финансирование НАТО.

Еще одним направлением, на котором «финансисты» будут раскачивать ситуацию, станет Средняя Азия. Если форпосты ваххабитов в Сирии будут уничтожены, основной упор террористической активности будет сделан на движении из Афганистана в Среднюю Азию (через Туркмению). Есть некоторые основания считать, что этот процесс может и не реализоваться в полной мере, но попытки в этом направлении будут предприняты точно.

Если говорить о реальном секторе мировой экономики (и, частично, торговле), то главной его проблемой станет серьезное превышение производительных мощностей над возможностями сбыта и нехватка получаемых доходов. Грубо говоря, мировая экономика строилась исходя из прогноза постоянного устойчивого роста, в то время как в реальности спрос уже восемь лет как падает (официальные правительственные цифры к реальности никакого отношения не имеют). Какое-то время этот процесс компенсировался ростом задолженности, то есть финансовый сектор брал на себя риски производителей, однако сегодня, когда стало ясно, что эмиссии в большем объеме не ожидается, эта возможность поддержки производителей исчерпала себя.

Что это означает с точки зрения потребителя? Масштаб производства будет сокращаться, причем по двум направлениям: либо часть производственных мощностей просто закроется, что уменьшит конкуренцию и вызовет рост цен, либо же будут создаваться новые производственные мощности, уже под новый уровень спроса — гораздо более низкий. То есть будет увеличиваться предложение более дешевой, но низкосортной продукции; продукция же более или менее качественная сильно вырастет в цене. Грубо говоря, то, что сегодня называется «средним ценовым сегментом», начнет исчезать с прилавков, постепенно перемещаясь в сегмент luxury, а их место будет занимать низкокачественные товары для бедных.