Равномерный ритм шагов напоминал медитацию, изнуряющий полуденный зной обволакивал обморочной пеленой. Давно уже был пройден намеченный поворот, а однообразная лента дороги все вилась и вилась дальше. Каждое движение влекло за собой следующее, еще и еще, не было ничего, что могло бы разрушить болезненное очарование…

— Эй! Эй!!!

Громкий гудок выдернул Номори из прострации. В метре от него на пустой минуту назад дороге возвышался грязный сарай из стекла и металла, пышущий жаром, чадящий горелым маслом и мелко содрогающийся. То, что перед ним — алхимический агрегат, белый понял далеко не сразу.

— А-а…

Кажется, его чуть-чуть не задавили.

— И здесь — они! — громко возмущался по ингернийски молодой водитель. — Да забери Король этих ненормальных!!! Ну, как можно вообще перед собой не смотреть?!! Хан, займись им!

— Одну минуточку.

Перед несчастным старейшиной, не вполне сознающим себя от усталости и потрясения, предстало видение из далекого прошлого, когда у Номори была большая семья, а единственной проблемой представлялся слабый дар, не позволяющий построить карьеру. Из того времени, когда он мастерством пытался компенсировать отсутствие силы, еще не зная, что именно бесталанность его и спасет… Забытые чувства вспыхнули в душе — надежда на лучшее, вера в людей, желание перемен. Он шагнул вперед как лунатик, не веря увиденному:

— Здравствуйте, мастер! А как ваши…

Тут добрый учитель сердечно обнял Номори и невзначай надавил на затылок, принуждая ткнуться носом в плечо и заглушая слова. Почтенный старейшина вдохнул знакомый запах магии и снадобий, разомлел и начал беззвучно пускать слезы в выцветшую от множества чисток ткань.

— Ну-у, разверзлись хляби небесные, — прокомментировал предельно наглый и непочтительный голос. — Он говорить-то сможет? В обозримом будущем, я имею в виду.

У Номори аж слезы высохли от возмущения. Он выпрямился, чтобы дать нахалу примерную отповедь, и обнаружил, что из страховидных повозок вылезло уже не меньше десятка пассажиров. Старейшина как-то сразу перестал чувствовать жару. Второй раз за недолгое время он встречал чужеземцев, и второй раз они приводили его в смятение. Ну, вот как вы отреагируете на то, что ваш попутчик встретился с другом? Поздороваетесь, попросите представить, просто постоите рядом, вежливо улыбаясь? А эти расползлись вокруг, как перекормленные леопарды — то ли когтями хватят, то ли приласкаться захотят. С приличным запозданием сознания Номори достиг неприятный факт: все эти люди вокруг него — колдуны, дикие. Причем, уклониться от общения с ними не получится: какой-то тип в странном картузе уже нацелился на старейшину.

— Скажи ему, что мы — твои сопровождающие! — распорядился он. — И ты нам за это денег должен, не забудь.

— Он понимает, — спокойно кивнул учитель. — Ты ведь не забыл ингернийский, нет?

Номори молча помотал головой.

— Надеюсь, никаких возражений против нашего приезда не будет? — поднял бровь ингерниец.

— А должны?

Взгляд колдуна стал пристальней.

— Добро пожаловать в Кунг-Харн! — быстро перестроился старейшина, мысленно пожелав Фар’Керени ослепнуть и оглохнуть. Чужеземец отстал.

Ингерника! Ну, конечно, это многое объясняет. О жизни за морем старейшина знал чуть больше, чем о загробном мире и тоже, в основном, со слов пастырей. Вроде, существовало под небом такое место, поправшее всякий порядок и традиции (к отцу, помнится, друзья приезжали, жаловались), но после орийской бойни чужая порочность Номори мало впечатляла. Доподлинно он был уверен в двух вещах: к волшебству в Ингернике относились как-то странно, и са-ориотским войскам там здорово вломили. Логично предположить, что и до императорской сокровищницы добрался враждебный интерес.

— А что, если…, — прищурился старейшина вслед боевому магу.

— Ни-ни! Проявления их воли драгоценны, — учитель слегка отстранил от себя Номори и заглянул бывшему ученику в глаза. — Они — спасение Тималао!

— Правда? — на памяти старейшины, дикие колдуны оказывались исключительно проблемой (для всех, включая самих себя).

— Про Серую Смерть слышал? — многозначительно повел бровью мастер. — И где она?

И тут Номори словно вынуло из шахты. Как он мог не заметить ЭТО!!! Половина пути в долину пройдена, а ни одного признака ночного гостя нет. Где давление небытия, хинная горечь на границе сознания, сжимающий горло безотчетный страх? Однако беженцы начали прибывать в Кунг-Харн еще неделю назад и уже тогда было ясно, что время упущено — из проблемы изгоняющих чудовище превратилось в кару господню. Да и А’Гдайне не мог ошибиться.

— Не может быть! — потрясенно выдохнул Номори.

Его разум отказывался принимать такое чудо (особенно — учитывая личности чудотворцев). Еще никогда и никому не удавалось повернуть проклятье вспять…

Но учитель жестоко разбил остатки иллюзий:

— Может. И, потом, все равно ничего не получится — я уже пробовал. Кстати, можешь звать меня просто Хан, Ли Хан.

Номори понятливо кивнул.

К предложению взять попутчика колдуны отнеслись довольно-таки снисходительно (или как к неизбежному злу). Нового ученика мастера (короткий укол ревности) отправили присматривать за какими-то болящими, перераспределили места и любезно подсадили на борт Номори, который и в лучшие годы подтягиваться не умел. Старейшина ожидал духоты, однако нутро фургона оказалось блаженно-прохладным, бесцеремонно протолкавшиеся мимо чужаки занялись своими делами (азартной игрой), а большая лохматая дворняга, вызывающая у белого непонятное опасение и внутреннюю дрожь, аккуратно расположилась поперек выхода.

— Соберись, мой мальчик! Мне надо знать, что ждет нас наверху, что говорить, к кому обращаться. Кто нынче владыка в Кунг-Харне?

— Я, — Номори выпростал из-под халата пайсу.

— Гм. Чего-то я опять не понимаю в жизни… Что же ты делаешь здесь? Где твоя охрана? Почему на подступах к перевалу нет ни одного патруля?

Номори покосился на молодого водителя, который перебрался следом за ним в фургон и теперь, с интересом, подслушивал. Наверное, следовало призвать на помощь этикет, вести разговор намеками и иносказаниями, как минимум — разобраться, что делают в сердце И’Са-Орио’Та ингернийские подданные, но…

Долго сдерживаемые чувства переполняли Номори, натура взяла свое, за какие-то четверть часа он выложил все, абсолютно все, как болтливый малолетка. О своих предчувствиях, о светлорожденном вельможе, которому их вручили, как клетку с попугайчиками (но к своим птичкам Аната’Зирон относился более сердечно), о гибнущих шахтах, о своей придурковатой общине и ста шестидесяти четырех мертвецах, среди которых только по странному стечению обстоятельств не оказалось его самого.

— Значит, два года назад власть сменилась…

— Как раз, когда эти олухи воевать собрались, — встрял молодой колдун.

Лохматый пес заскользил по полу к борту и внятно произнес: «Вух!».

Учитель, без тени раздражения, кивнул:

— Владыка расставил на ключевые должности своих людей. В результате, попытка усилить контроль закончилась полным хаосом. Симптоматично…

— Не то слово! — фыркнул невоспитанный юноша. — Почему у нас придурки на такие должности не попадают? Я не имею