— Это же чёрт знает что! В нём же ни патронов, ни замка! Как это?!

— Это Тик, — самодовольно сказал Алька. — Он ещё и не такое может.

— Глеб, у тебя найдётся чем их выпороть? — печально спросил Яр.

— Пр-рекратить безобразие! — заверещал бормотунчик и, цепляясь за трещинки в досках, полез в свой угол у потолка. — Сами дали детям игр-рушку, а тепер-рь…

— Из той же компании, — сказал Яр.

— Мы исправимся, — невинным голосом пообещал Алька.

Глеб упал в кресло, вскинув худые колени, и начал хохотать…

3

Открыли форточку, но дымный запах не выветривался.

— Душегубы, — сказал Яр Альке и Тику. Они виновато сопели. Почти всерьёз.

— Чёрт, чёрт и чёрт, — проворчал Глеб. — Я хотел оставить вас ночевать у себя. Надо ещё про столько разного поговорить… Мне-то к пороховому дыму не привыкать, а вы, наверно, задохнётесь…

— Нам нельзя оставаться, — объяснил Яр. — Данка и Чита будут беспокоиться.

— И мама, — торопливо сказал Алька.

— А знаешь что, Глеб? Поехали к нам! — предложил Яр. — Младенцев уложим, а сами можем говорить до утра.

— Мы не хотим спать, — подал голос Алька. — Я только маме позвоню и тоже…

— Молчи, террорист… Поехали, Глеб!

— Ну… если это можно… — Глеб снял очки и почесал ими затылок.— Как-то всё неожиданно… И не хочется так сразу расставаться.

— Ура… — шёпотом сказали Алька и Тик.

— А я?! — завопил бормотунчик. — Бросаете одного, да?!

Машина опять рыскала и ныряла, а снег летел в жёлтом луче. Глеб сидел рядом с Яром. Тик и Алька мотались сзади. Бормотунчик устроился между ними. Он ворчал, когда на ухабах мальчишки валились друг на друга и прижимали его.

— У меня теперь квартира при школе, — рассказывал Яр. — Вполне приличная… Правда, её оккупировали вот эти пираты. Но мы запрём их в комнате, а сами засядем на кухне. У меня есть бутылочка "Вероны", очень подходящая для встречи земляков.

— "Верона" — это вещь, — серьёзно согласился Глеб. — Только вот что, Яр… Хочу уточнить сразу. Мы с тобой всё-таки не земляки. Не совсем земляки.

— То есть… — озадаченно сказал Яр. — Ты же рассказывал про Старогорск.

— Я жил там, правда. Не очень долго… Я не больше месяца был на в а ш е й Земле. Моя Земля — другая. Они в чём-то беспокойнее, неустроеннее и, наверно, моложе… Впрочем, теперь это не имеет значения. Потом я расскажу всё подробно…

— А всё-таки… Что же случилось?

— Поезд. Странный поезд, идущий до станции Мост…

— Опять эта станция Мост…

— Слышал?

— Да… Значит, этот поезд бежит через все пространства? Интересно, зачем?..

— О господи, — сказал Глеб. — Если бы это было единственное "зачем"… Кстати, мы тридцать пять лет назад пытались найти этот Мост и взорвать его.

— Для чего?

— Трудно объяснить. Мы знали, что он для чего-то очень нужен и м, значит, вреден людям… Найти не смогли. А во время стычки на рельсовых путях погибла моя жена.

— У тебя была жена?.. Ох, прости за глупый вопрос.

— Была… Недолго.

— А… дети? — осторожно спросил Яр.

— Нет… Знаешь, Яр, я до сих пор жалею, что не отговорил своего попутчика, когда он решил вернуться. Понимаю, что правильно сделал, а всё равно жаль.

— Какого попутчика?

— Юрку… Это был мальчик двенадцати лет. Мы вместе ушли из Старогорска… искать неведомое. Но через час он вернулся. У него в городе остались друзья. Он сперва шёл со мной, а потом вдруг говорит: "Нет, не могу оставить Гельку…" Это когда нас догнал бумажный голубок с искоркой…

Яр сказал немного виновато:

— Знаешь, я ничего не понимаю.

— Конечно. Я потом расскажу все детали.

— Я не про детали… Я про главное: что за мальчик? Тоже с т в о е й Земли?

— Нет. Он-то как раз был бы твой настоящий земляк.

— А почему он пошёл с тобой?

— Долгая история. И странная… Он рос без отца и ничего про него не знал. А потом вдруг решил, что отец у него был звездолётчиком. И говорит: "Где же его искать, как не в этой путанице пространства и времени". Я не точно его слова передаю, но мысль такая… В чём-то он был прав. По крайней мере, здесь, на Планете, есть один скадермен… Яр! А у тебя были дети?

Яр крутнул баранку, объезжая снежный бархан. И вдруг почувствовал, как прилипли к пластмассе вспотевшие ладони.

— Нет… — медленно сказал он. — Нет. Т а м не было. — Он спиной почувствовал взгляды Игнатика и Альки.

Глеб задумчиво проговорил:

— Хороший был Юрка. Только немного сумрачный…

— А откуда он узнал, что его отец — скадермен?

— Да ничего он не узнал. Это была его фантазия. Мать как-то сказала сгоряча: "Никто на Земле не знает, где этот барабанщик…"

— Яр-р, осторожнее! — сказал сзади бормотунчик. — Не дёргай руль.

Яр с трудом вывернул машину с обочины в заснеженную колею.

— Почему барабанщик? — тихо спросил он.

— Юрка увидел у матери фотографию. Там были ребята. В одном Юрка угадал отца. Уловил сходство с собой…

— Глеб… Ты видел фотографию?

— Нет. Но Юрка рассказывал… Старый двор, девочка, а по бокам от неё мальчишки с деревянными саблями. И ещё один, чуть в стороне…

Яр усилием воли растолкал почти остановившееся сердце. Тогда оно взорвалось отчаянным ритмом.

— С барабаном? — сипло спросил Яр.

— Да… Яр, значит, мы встретились не зря?

— А барабан… он из старой кастрюли?

— Да.

1

После вьюжной ночи утро было тихое, только воздух позванивал от колючего морозца. Да ещё шуршали и поскрипывали лыжи. Ярко горело солнце.

На старые, покрытые льдистой корочкой пласты лёг свежий снег. Он был сухой и мелкий. На солнце он казался ярко-жёлтым, а в нетронутых лучами ложбинах лежала густая синева. От разбросанных по склонам сосёнок и пней тянулись лиловые тени. Яр часто мигал от блеска — снежинки, будто крошечные зеркальца, били по глазам голубыми, малиновыми и белыми вспышками.

Путь лежал среди пологих, покрытых редколесьем холмов. По неглубокому свежему слою лыжи скользили отлично. Данка, Чита и Алька убежали вперёд и мелькали разноцветными пятнышками на краю широкой вырубки. Яр, Глеб и Тик неторопливо шли по их следам. Яр и Глеб — рядом, Игнатик чуть позади. После бессонной ночи у Яра чуть кружилась голова. Но дышал он легко, и усталости не было. Только и радости он не чувствовал. Вчерашняя резкая печаль слегка улеглась, но осталось ощущение потери и тревожной неизвестности. И желание скорее эту неизвестность разорвать, и понимание, что сделать это едва ли удастся…