Уильям повернулся в седле и, окликнув Перриса и остальных, передал им то, что сообщила ему Тамсин.

– Боже мой, – воскликнул Перрис. – Ходили слухи о втором, шотландском заговоре. Его целью тоже было похищение королевы. Ее хотели выдать замуж за маленького сына регента. Но я не придал значения этим слухам. А раз этот ублюдок Малис приходится регенту братом… для меня это не такой уж большой сюрприз.

– Ты говоришь, они направились на восток? Должно быть, собираются отвезти ее в замок регента, на побережье, – сказал Уильям.

– Мы должны скакать за Гамильтоном, – сказал Баптист. – Те люди, что были переодеты в цыганских женщин, уже далеко. Им не удалось их черное дело, так зачем они теперь нам. Сокровище, которое нам нужно, сейчас у Гамильтона.

– Точно, – согласился Уильям. Он посмотрел на Тамсин. – Возвращайся во дворец, а мы поскачим за ними.

Тамсин решительно не понравились слова Уильяма, и он понял, что она не собирается выполнять его приказ, а спорить с ней у него не было времени. Он просто пришпорил коня, направляясь на восток. Остальные быстрым галопом двинулась следом.

* * *

Поднялась луна, разливая серебряный свет на холмы, покрытые вереском. Уильям и его спутники упорно преследовали отряд Гамильтона, стараясь не терять его в темноте из вида.

Перрис заметил гвардейцев королевы, мчащихся в отдалении, с другой стороны холма, и показал на них Уильяму, а потом развернулся и поскакал к ним. Остальные продолжали свой путь, следуя за Уильямом.

Все четверо скакали на цыганских лошадях, энергичных, крепких и быстрых, натренированных так, чтобы слушаться малейшего прикосновения руки или ноги всадника. Тамсин скакала слева от Уильяма, и он, повернув голову, невольно залюбовался ею. Конечно, он предпочел, чтобы она оставалась в безопасности во дворце, но сейчас его переполняла радость оттого, что она рядом.

Они быстро мчались вперед и скоро начали догонять охрану Гамильтона. Королевская гвардия врезалась в их ряды, разделяя их, расшвыривая в стороны. Пики и мечи сверкали в лунном свете, когда гвардейцы завязали борьбу со стражей Малиса.

Уильям промчался через самый центр схватки. Он обернулся, махнул Тамсин рукой, чтобы она держалась в стороне, и, заметив Гамильтона, устремился к нему.

Малис Гамильтон выбрался из сбившихся в кучу всадников и повернул своего коня к поросшей вереском низине, осторожно прижимая к себе сверток и время от времени оборачиваясь. Его доспехи сверкали в лунном свете.

Уильям пришпорил лошадь, оставляя других всадников позади. Он мчался по покрытой вереском земле, беспощадный, мрачный, неумолимый. Он не заметил, как Баптист, Джон и Тамсин нагнали его и держались чуть позади. Их лошади не уступали в скорости его вороному. Копыта животных дробно стучали, и его сердце вторило им. Вдруг Уильям почувствовал, как его жеребец начал замедлять бег и зафыркал. Две минуты назад вороной послушно отзывался на все его сигналы, а сейчас вдруг начал проявлять строптивость. Уильям почуял неладное и посмотрел вниз.

Сырая мягкая почва поблескивала в лунном свете. Впереди, там, куда мчался Гамильтон, черные пучки травы перемежались бесконечными цепочками блестящих водяных кругов, похожих на черные зеркала. Уильям понял, что сумасшедшая скачка завела их в болото, и громко выругался. Конечно, сообразил он, они ведь скакали на восток, приближаясь к морю, потому и попали в предательские топи, которые погубили уже немало шотландцев.

Он поехал вперед осторожнее, предоставляя лошади возможность самой находить путь среди этой трясины. Уильям рассчитывал на то, что инстинкт не подведет умное животное. Он снова посмотрел вниз и заметил, что ноги лошади с каждым шагом погружаются все глубже и глубже. Уильям обернулся и крикнул остальным, чтобы были осторожнее. Они тоже заметили опасность, Джон Фо и Баптист остановились.

Кое-кто из гвардейцев, догнавших было передовую группу, вернулся на твердую землю.

Тамсин посмотрела на Уильяма, и в ее взгляде он увидел такую же решимость, какую чувствовал сам. Опасность окружала их со всех сторон, здесь у земли была своя сила. Она могла повергнуть их, погубить, но они не останавливались. Уильям только кивнул в ответ, когда Тамсин бросила на него умоляющий взгляд. Вдвоем они направляли лошадей по этой неверной почве, двигаясь осторожно, глядя вниз и время от времени поднимая головы, чтобы разглядеть Малиса. Гамильтон скакал слишком быстро. Это было безрассудством так гнать свою лошадь по болоту.

Внезапно Уильям заметил, как лошадь Гамильтона споткнулась, ее передние ноги погрузились в жижу. Затем снова выбралась. Уильям пришпорил своего вороного, рискуя и молясь, чтобы животные инстинкты не подвели его коня.

Его взгляд не отрывался от мужчины с ребенком. Они были уже близко. Уильям услышал, как лошадь Гамильтона заржала при его приближении и шарахнулась в сторону. Теперь увязли ее задние ноги. Она изо всех сил начала рваться из вязкого плена и сбросила всадника в густую черную воду.

Уильям услышал, как за его спиной закричала Тамсин. Он почувствовал, что земля уходит из-под копыт его лошади, и соскользнул со спины животного, сразу провалившись по щиколотки в болотную жижу. Он сделал шаг и погрузился по колено. С трудом вытаскивая ноги из воды, он упорно продвигался вперед, снова и снова погружаясь в вязкое болото.

Впереди него лошадь Малиса сумела наконец выбраться на твердую землю и ускакала обратно в темноту, бросив человека, который едва не погубил ее.

– Малис, я иду! – крикнул ему Уильям.

Он слышал, как сзади, за его спиной, раздались крики и всплески, и, обернувшись, увидел, как остальные тоже спешились, оставив своих лошадей на твердой земле.

Уильям продвигался вперед, проваливаясь, поднимаясь и снова проваливаясь. Его одежда пропиталась жидкой грязью и замедляла движения. Его сапоги были полны грязи, которая утягивала его вниз с каждым шагом. Сейчас его отделяло от Гамильтона всего около двадцати футов. При свете луны он увидел посеревшее лицо мужчины, маленькую головку инфанты. Когда он услышал ее тонкий, сердитый плач, то испытал чувство облегчения.

– Малис! – снова крикнул он. – Оставайся там! Я иду к тебе.

Он рванулся вперед, но снова погрузился в топь. Его сила и энергия теперь работали против него. Как Уильям не пытался, ему никак не удавалось приблизиться к Гамильтону. Он видел, что Гамильтон тоже борется, погруженный по грудь в болотную жижу. Мужчина поднял ребенка повыше. Жалобный тоненький плач младенца разносился над болотом. Уильям в отчаянии обернулся и увидел, что остальные направляются к нему. Он видел, как они тоже проваливаются, с трудом переставляя ноги.

– Оставайтесь на месте! – крикнул он им.

Увидев неподалеку клочок земли, поросший травой, он выбрался на него и лег на бок. Уильям попытался ползти вперед и почувствовал, как его руки погружаются в жижу.

– Уилл!

Он обернулся. Тамсин ползла к нему на животе. Баптист и Джон Фо были позади нее. Оба стояли по колено в жиже и подтаскивали длинное, тонкое, покрытое листьями деревце. «Кто-то, должно быть, специально вернулся на твердую землю, чтобы сломать его», – с благодарностью подумал Уильям, Тамсин подползла еще на несколько дюймов ближе.