Она остановилась и бесстрастно посмотрела на старика сверху вниз. Потом повернулась к Эретрии и, наконец, к Вилу. Под ее взглядом долинец похолодел, его неудержимо трясло.

— Я Малленрох. — Голое ее был далеким и нежным. — Зачем вы пришли сюда?

Никто не ответил. Малленрох мгновение подождала, потом провела бледной рукой в воздухе перед их лицами.

— Лощины запретны для человека. Человеку нельзя приходить сюда. Лощины — мой дом, жизнь и смерть здесь подвластны мне. Тому, кто мне нравится, я дарю жизнь. Но и другие не уходят без подарка. Им я дарю смерть. Так было. И так будет.

Она по очереди посмотрела на каждого, — фиолетовые глаза впивались и не отпускали. Потом они остановились на Хебеле.

— Кто ты, старик? Зачем ты пришел в Лощины?

Хебел судорожно сглотнул.

— Я искал… тебя. Да, тебя. — Слова его спотыкались друг о друга. — Я принес тебе кое-что, Малленрох.

Она протянула руку:

— Так что ты принес мне?

Хебел пошарил в сумке и через мгновение достал отполированную деревянную фигурку, статуэтку, вырезанную из дуба. Это была Малленрох — столь совершенная, точная копия, что, казалось, настоящая Малленрох была лишь бледным отпечатком деревянного оригинала. Ведьма взяла статуэтку из рук старика и оглядела ее со всех сторон, тонкие пальцы медленно скользнули по отполированной поверхности.

— Красивая вещь, — наконец произнесла она.

— Это ты, — зачем-то сказал Хебел.

Она опять посмотрела на него. Вилу не понравился этот взгляд. Улыбка, которой она одарила старика, была бледной и слишком холодной.

— Я знаю тебя, — проговорила она, задумчиво изучая морщинистое лицо Хебела. — Очень давно, у края Лощины. Ты тогда был молод. Я подарила тебе одну ночь…

— Я помню… — взволнованно прошептал Хебел, указывая глазами на деревянную статуэтку. — Я помню… какой ты была.

У ног старика Шлынд прижался к полу и жалобно заскулил. Но Хебел не слышал его. Он потерялся в фиолетовом взгляде. Ведьма медленно покачала головой.

— Это был просто каприз, глупый каприз, — прошептала она

Держа статуэтку в руках, она отвернулась от старика и подошла к Эретрии. Девушка широко раскрыла испуганные глаза.

— А что ты принесла мне? — Голос ведьмы всколыхнул тишину.

Эретрия молчала. Она с отчаянием посмотрела на Вила, потом — снова на Малленрох. Рука ведьмы прошла перед глазами девушки, жест был одновременно успокаивающим и повелительным.

— Милая вещичка, — улыбнулась Малленрох. — Так ты принесла мне себя? Эретрию била дрожь.

— Ты любишь этого. — Малленрох внезапно указала на Вила. Теперь она повернулась к нему. — А он, думаю, любит кого-то другого. Может быть, ту эльфийку? Так?

Вил медленно кивнул. Ее странные глаза не отпускали его, слова сковывали, внятные и настойчивые.

— А ты тот, у кого волшебство.

— Волшебство? — пробормотал, заикаясь, долинец.

Она спрятала руки под черным плащом.

— Покажи его мне.

Голос ее околдовывал, и Вил, не сознавая, что делает, протянул кошель с эльфинитами. Ведьма ободряюще кивнула.

— Покажи, — повторила она.

Как зачарованный, не в силах противиться, Вил высыпал камни на раскрытую ладонь. Малленрох глубоко вздохнула.

— Эльфийские камни, — очень тихо сказала она. — Голубые. Для поиска. — Она смотрела Вилу прямо в глаза. — Ведь ты мне подаришь их, правда?

Вил попытался ответить, но холод сковал его, и долинец не смог произнести ни слова. Глаза Малленрох глубоко проникли в него, и Вил ужаснулся. Он понял. Ведьма сама показала ему, что она может с ним сделать.

Но Малленрох отступила.

— Висп, — громко позвала она.

Из мрака выступило маленькое пушистое существо, напоминающее гнома, с морщинистым и иссохшим личиком глубокого старца.

— Да, госпожа. Висп служит госпоже. Только ей.

— Там дары… — Ведьма слабо улыбнулась, голос замер в тишине.

Она сунула ему деревянную статуэтку, потом опять повернулась к Вилу и двинулась вперед. Висп засеменил за ней, путаясь в складках ее плаща. Вил напрягся, но Малленрох прошла мимо.

— Старик, — обратилась она к Хебелу, низко опустив к нему свое бледное лицо, — как ты думаешь, что мне с тобой сделать?

Хебел, похоже, уже пришел в себя — взгляд его больше не был отсутствующим.

— Со мной? Я не знаю. — Улыбка ее стала зловещей.

— Может, ты хочешь остаться здесь, в Лощинах?

— Разве это имеет значение? — Он как будто чувствовал, что она все равно сделает с ним только то, что захочет сама. — Мне все равно. Но эльфины, Малленрох, помоги им. Ты ведь можешь…

— Помочь? Им? — коротко оборвала его Малленрох.

Старик кивнул:

— Если ты хочешь, чтоб я остался, я останусь. Честно говоря, мне и не нужно ничего другого. Но дай им уйти. И помоги.

Она рассмеялась:

— А почему бы тебе самому не помочь им, старик?

— Я уже сделал все, что мог…

— Быть может, не все. Возможно, надо сделать кое-что еще. Ты ведь сделаешь это для них?

Малленрох не сводила с Хебела глаз. Вил понял, что она играет со стариком. Тот заколебался:

— Ну… я не знаю…

— Нет, знаешь, — мягко сказала она. — Посмотри на меня. — (Хебел послушно поднял голову.) — Они твои друзья. И ты хочешь помочь им.

Вил нервничал. Определенно, что-то было не так, но он даже не мог двинуться, не мог крикнуть, чтобы предупредить Хебела. Мельком долинец увидел испуганное лицо Эретрии. Она тоже почувствовала опасность.

И Хебел почувствовал. Но тут же понял, что это уже неизбежно, здесь он бессилен.

— Да, я хочу им помочь. — Малленрох кивнула:

— Ну что ж, помоги.

Она протянула руку, и Хебел прочел в фиолетовых глазах свою судьбу. Шлынд внезапно поднялся, оскалив зубы, но старик опустил руку и удержал пса: теперь уже поздно сопротивляться. Малленрох нежно провела рукой по лицу Хебела, и его тело закостенело. «Нет!» — Вил попытался крикнуть, но не смог. Да и что бы это изменило? Черный плащ Малленрох взметнулся, накрыв Хебела и Шлында. Мгновение он закрывал их, потом опустился. Теперь Вил увидел, что Малленрох стояла одна. В руке у нее была деревянная фигурка: старик и собака.

— Теперь ты уж точно им поможешь. — Ведьма холодно улыбнулась.

Она отдала фигурку Виспу и повернулась к Эретрии: