- Как ты можешь так? – В ее дрожащем голосе слышались слезы.

Она посмотрела на Макса с мольбой, словно пыталась найти в его глазах хоть что-то, хоть какой-то отблеск сожаления, свидетельствующий о том, что ему не безразлично. Но взгляд его был наполнен лишь пренебрежением.

- Тебе даже сейчас все равно… Вам всем было все равно!

Она смотрела на него с отчаяньем. Макс не сводил с нее глаз, ожидая продолжения.

- Я не могла! – На этом крике она сорвала голос. – Не могла! Я испугалась, не знала, что делать! Я тебе была не нужна! У этого ребенка не было шансов, ты понимаешь?! – Ее истошный вопль рвал тишину на куски.

Максу вдруг стало страшно. Он продолжал смотреть на нее, потому что не знал, что делать дальше. А Лиза уже не могла остановиться, то, что болело внутри нее все эти годы, вдруг вырвалось на свободу.

- Ты думаешь, я хотела?! Думаешь, мне хотелось?! Думаешь, я забыла?! Ты не представляешь… не представляешь, как я ненавижу брата, как ненавижу тебя! Я ненавижу тебя, Самойлов! Я ненавижу родителей! И… и Макс, ты не представляешь, насколько сильно я себя ненавижу!!! Я знала, что я делаю, и сделала… я убила своего ребенка! Да! Ну что?! Что ты молчишь?! Ну!

Хрип, слетевший с ее губ, вывел Макса из состояния прострации. У Лизы началась самая настоящая истерика, дикая и страшная. Когда он попробовал подойти к ней, она стала отпихивать его руки, плакала и шипела, как дикая кошка, а потом взвыла. С трудом Максу все-таки удалось прижать ее к своей груди.

- Если бы они… родители… узнали, что я беременна… они бы… отец бы на мне живого места не оставил. Они бы убили меня… - зашептала Лиза, уткнувшись ему в грудь.

- Отец тебя бил?

- Нет… Иногда… Не избивал, но… но если бы они узнали… - Она тихо заскулила. - Даже если бы я смогла родить… они бы никогда не разрешили мне оставить ребенка. Они бы… они бы отдали его… А меня бы… я не знаю… У меня не было выбора, Макс… не было…

- Тсс… - Он чувствовал ее слезы на своей коже, и как ее колотило, тоже чувствовал. Она ослабла и теперь лежала в его руках обессиленная, только слезы катились по щекам, и пальцы судорожно искали, за что бы ухватиться.

- Если бы они узнали, что ты… Они бы сломали тебе жизнь. Мне было четырнадцать… У меня не было прав… у моего ребенка не было прав жить…

Глухие рыдания, смешанные с хрипом, вырвались из ее горла.

- Лиз, прекрати. - Макс погладил ее по спине и, чувствуя, что ее знобит, прикрыл одеялом. – Это все в прошлом.

- А знаешь, что хуже всего? – Она подняла голову и заглянула Максу в глаза. Ее лицо было мокрым, нос покраснел, а в глазах отражалась такая боль, которой он прежде никогда в них не видел. – Я понимаю, что тогда сделала все правильно. Если бы… если бы мне снова пришлось… если бы я могла вернуться назад… я бы поступила точно так же. У этого ребенка не было права родиться, понимаешь ты?! Ну скажи, что понимаешь! – в отчаянье закричала Лиза, вцепившись в руку Макса. – Скажи-и-и!

- Я понимаю. - У него не было времени подумать над тем, что он понимает, а что нет, но Макс сейчас мог бы сказать все что угодно, лишь бы она не смотрела на него так. Эти полные боли и мольбы глаза… - Понимаю…

Лиза вдруг затихла, ее голова упала ему на грудь. Макс слышал, как Лиза дышит и чувствовал, как она жмется к нему. Что делать, он понятия не имел, еще никогда ему не доводилось видеть женщин в таком состоянии. Несколько минут он так и сидел, прижимая ее к себе одной рукой, второй успокаивающе поглаживал по голове.

Когда Лиза пошевелилась, пытаясь отодвинуться от него, Макс убрал руку, которой придерживал ее. Усевшись на краю постели, Лиза опустила голову и вытерла слезы. Нагота ее больше не волновала, вернее, она просто не думала о том, что не одета. Ссутулившись, она ткнулась носом в свою ладонь и всхлипнула.

Москва, ноябрь 2010 года

Стоя на пороге квартиры брата, Лиза зябко куталась в короткую осеннюю куртку. На улице было не холодно, но ей казалось, что руки и ноги закоченели. Она заставила себя выдохнуть, только гордо распрямить плечи и с достоинством выдержать взгляд Сережи, как бы ей того хотелось, не получилось.

Лиза разделась и прошла за братом в комнату. Эту небольшую, но вполне удобную квартиру для Сергея снимали родители, отсюда до катка, на котором он тренировался, было всего минут семь езды. В единственной комнате стояла широкая кровать, на стене висел большой телевизор. Шкаф был приоткрыт, и Лиза могла видеть небрежно сваленные на полках вещи. Она заметила женский лифчик и висящее на плечиках короткое платье. Но обстановка ее не интересовала. Лиза боялась начать разговор и знала, что должна сделать это. Тянуть не имело смысла. Она понимала, что если станет мямлить, брат разозлится на нее еще больше.

- Сереж, я беременна, - прошептала она, глядя в окно. Лиза не знала, куда деть руки и неосознанно положила их на живот.

- Ты что? – вкрадчивым, угрожающе спокойным голосом переспросил он, хотя Лиза не сомневалась, что брат отчетливо слышал то, что она сказала.

- Я беременна, - повторила она, чувствуя, что у нее немеют кончики пальцев, а голос дрожит.

Тут же Сергей схватил ее за руку и дернул так, что у Лизы перехватило дыхание. Щеку обожгло ударом, и Лиза, не удержавшись на ногах, упала на пол. От боли, страха и бессилия из глаз ее брызнули слезы, она боялась посмотреть на брата, который стоял в шаге от нее.

- Дура! – заорал Сергей. Лиза, испуганно всхлипнув, прижалась к краю постели и подтянула к себе коленки. Ей казалось, что брат готов задушить ее голыми руками. Он был не просто зол: он был в бешенстве. – Ты вообще соображаешь… Потаскуха!

- Сережа… - жалобно проскулила девушка.

Она сжалась в комок и плакала с отчаянной безысходностью, которая разрывала ей сердце. Брат что-то кричал, обвинял ее, угрожал, крыл матом на чем свет стоит, а она даже не пыталась ему отвечать. Она заведомо знала, что так оно и случится, но идти ей все равно было больше не к кому.

- Это ребенок Макса? – Сергей малость успокоился и теперь буравил сестру взглядом. Она молчала. – Отвечай! – снова рявкнул он. – Или ты еще к кому-нибудь в койку забраться успела?!

Лиза закрыла глаза. Щеку все еще жгло, но от слов брата было куда больнее, чем от пощечины. Если о ее беременности узнает отец… Она не представляла, что мог сделать с ней Николай, но одной пощечиной он бы не ограничился.

- Мне не к кому больше идти…

Когда в комнате повисла тишина, Лиза подняла на Сергея заплаканные глаза. В них застыла мольба о помощи. У нее и в самом деле не было больше никого.

Сереже вдруг стало стыдно за все то, что он наговорил, за то, что поднял на сестру руку. По сравнению с ним она была совсем маленькой и хрупкой, голубые глаза на ее бледном лице казались единственным живым пятном. Присев рядом с Лизой, он провел пальцами по ее покрасневшей от удара щеке. Она испуганно вздрогнула, глаза ее распахнулись.