– Что же делать, если я их увижу? – озадаченно спросил Андреич.

– Надо стараться отделиться от всего этого. Увидеть со стороны, как ты себя ведешь, как ты выглядишь. А также попытаться вспомнить, проследить, как эта болезнь проникла в тебя. Через кого, каких людей, может быть, учителей в школе, или сверстников, которые тебя окружали. Через что, какие внушения все это проникло и поселилось внутри тебя. Вспомнить, как медленно, постепенно, но верно по мере этого ты менялся. И терял свою божественную индивидуальность. Становился таким, как все. Увидеть свою болезнь. А еще лучше – сутрировать ее до смешного и повеселиться самому над собой, так как смех – это лучший способ разотождествления. Всегда трудно отделиться от зла, если мы серьезно к нему относимся. И когда вы начнете смеяться, хохотать над своей важностью и кичливостью, тогда из-под мусора и обломков шаблона начнет пробуждаться ваша индивидуальность. И к вам опять начнет возвращаться счастье и радость в жизни, потерянные в юности. Чувство важности, гордости собой, кичливости, чванства, так и самосожаление, самоуничижение, подавленность – это костыли, подпорки, на которых держится это дьявольское приспособление. Это шаблон, помогающий правящей верхушке общества держать всех в узде у демона. И пить из нас кровь страдания.

Это похоже на то, что нормального, здорового человека приучают ходить на костылях, говоря, что это «модно», «престижно», что «все так делают». И он вопреки своей воле все-таки учится этому. Ему трудно и неудобно на этих громоздких неуклюжих подпорках, но он учится. Сначала его заставляют это делать все окружающие. Затем он привыкает и даже начинает совершать самостоятельные усилия. Все ему говорят, какой он молодец. И ему начинает даже нравиться ходить на костылях. Он всячески украшает свои костыли. Кто-то – резьбой, кто-то инкрустацией, кто-то серебром или золотом, а кто-то и цветочками, бабочками и ленточками. Не важно. Главное – что каждый приучает себя ходить на костылях. И при этом усиленно внушает себе, как он хорошо поступил, что отказался от хождения на своих ногах и заменил их костылями!

Все весело засмеялись над этой метафорой. Руслан взял две большие палки и пошел, опираясь на них, как на костыли. При этом уморно тряся головой и доказывая всем, что он прав! Вся группа радостно аплодировала ему, говоря, какой он хороший. Что он молодец, что так поступил. Все весело смеялись над его спонтанным проявлением.

– А в это время, – продолжила Ная, когда смех немного поутих, – его ноги атрофируются. И он уже не может начать сразу на них ходить, ему надо этому заново учиться это делать. А это нелегко, это требует времени, усилий и терпения. Еще один бич – это чувство вины, которое нам специально привили, называя некоторые наши свободные проявления греховными. Например, если бы нам внушили, что трогать кончик носа – грех, то мы бы боялись дотрагиваться до него. Стыдились бы этого желания. Чувствовали вину, если не дай Бог, сделали бы это.

Все снова рассмеялись и начали усиленно трогать кончик носа. Артур правой рукой тянулся к своему носу, а левой рукой бил по ней и грозил ей пальцем. Правая рука пряталась на некоторое время за спину, а затем снова начинала тянуться к носу. И так было до бесконечности. Все весело хохотали над его забавной шуткой.

– Так очень многие безобидные проявления, – молвила Ная, – человеку обозначили как греховные. Например, нудизм. Маленький ребенок, если ему жарко, хочет ходить без одежды. Она ему мешает, сковывает его движения, трет в складочках кожи – и он хочет снять ее с себя. И это абсолютно естественное желание. Любое животное стремится избавиться от той одежды, в которую вы его наряжаете. Оно не понимает, зачем ему все эти наряды. Так же поступает и ребенок. Но взрослые: родители, бабушки и дедушки, воспитатели в детском саду ему прививают чувство вины и он начинает стесняться своего тела. Хотя во многих диких племенах люди ходят голые, и это ни у кого не вызывает проблему.

Зачем одеваться, если телу от этого жарко? Но нет – мы должны все равно одевать на себя одежду потому, что так принято. В Израиле, например, в жару местные жители носят жаркие юбки из шерсти, длинные бороды и шляпы. Им не удобно, жарко, плохо в такой одежде, но они все равно ее носят. Почему? – Потому, что так принято. А уж ни о каком нудизме там не может быть и речи. Хотя наше тело само хочет снять с себя все лишнее, если ему жарко.

– Но не заберут ли меня в психушку, – забеспокоился Андреич, – если я буду делать то, что захочу? Даже если это не причинит никому никакого вреда?

– Вполне могут забрать, – подтвердила Ная. – Психушка – это одно из средств загнать человека в шаблон.

– Но как же тогда быть? – не унимался Андреич.

– Есть три выхода жить без шаблона: первый – это суицид, и сейчас эмо очень много говорят об этом. Это даже стало модным. Но суицид – это не самый лучший выход. Лишая себя жизни, человек расписывается в том, что та жизнь, которую ему дал Господь, не нужна. Он отказывается проходить школу совершенства, коей является воплощение на Земле. И, конечно, Создатель таких людей не любит. Он отправляет их как второгодников на новое воплощение. Поэтому суицид не решает проблему. Человек должен не тело свое убивать, а развивать индивидуальность, данную ему Богом.

Второй выход – это быть отшельником, схимником. Так как даже в монастыре будут навязывать свои шаблоны и стараться загнать человека в них. Будут навязывать вместо одних догм другие. И что толку, что уходя в монастырь, человек сменит одну форму несвободы на другую? Сменит одни костыли на другие? В этом нет принципиальной разницы. И это не даст ему возможности стать свободным.

А третий выход – это стать инлирангой, то есть актером и зрителем своей жизни.

– О, как это? – живо заинтересовались все.

– Инлиранг – это актер и зритель драмы жизни. Человек, стремящийся к развитию своей божественной индивидуальности. Он прекрасно знает шаблон в себе и в других, но для вида может сыграть нужную роль. Он осознанно себя так ведет, чтоб быть адекватным в любых обстоятельствах. Но он знает, что это игра и остается ее зрителем. Он становится даже мастером такой игры! И может конгруэнтно проявиться в любых обстоятельствах, создавая о себе нужное мнение. Он ведет себя настолько адекватно и целостно, что никто даже и не подумает, что это игра. И так он быстрее достигает той цели, которая ему нужна. Таким образом, он свободен от шаблона, ведь он сам, по своей воле воспроизводит его. И в то же время инлиранг мастерски воспроизводит любые нужные паттерны, умея перевоплощаться в любую роль. В бомжа и министра, священника и бандита, полицейского и клубного кутилу.

– А как это у него получается? – замотал головой от непонимания Антон.

– Для этого он практикует санс-театр, где учится входить в любую роль не только внешне, но и энергетически. То есть не только внешне показывает те или иные чувства, но и внутренне это очень сильно переживает. Допустим, если он играет Христа, то старается и сам в своем внутреннем состоянии соответствовать ему. Быть в Любви и Благодати, нести учение людям.

– Как интересно! Скажите, пожалуйста, а нельзя ли обучиться Инлиранге? – спросил Руслан.