только одежду, но и внешность, якобы приезжая на встречу с ним либо с «работы», либо с «пересечений» с другими людьми. Главное неудобство заключалось в необходимости записывать всё сказанное в отдельную тетрадку, дабы не забыть или не перепутать сказанное, и поэтому подготовка к каждой встрече начиналась с повторения записанного о предыдущих. Конечно, были и кассеты с нашими беседами, но, со временем, необходимость в них отпала и позволила обнулить записанное на них. Начатая игра на тему «Солоник» затягивалась, хотя мои парни уже месяц как снимали информацию в Греции с виллы, где проживал «Валерьяныч» (Солоник) и несколько раз в неделю передавали её с оказией мне для обработки. Я слышал много интересного, и уже дважды – сокращённую историю жизни, когда-то в подробностях рассказанную и мне, а сейчас, более чем через год, приукрашенную и разросшуюся. Первую он повествовал русскоязычной проститутке, вторую – в мастерской какому-то южанину, который нужен был ему, чтобы переоформить на его паспорт машину и снять квартиру после съезда с виллы.

Справедливости ради, нужно сказать, что Солоник нуждался в средствах, ибо, кроме денежного содержания, периодически передаваемого, которое, по его словам, не превышало 10 тысяч долларов в месяц, ничего не имел. За пару недель до смерти он очень настойчиво продавал пистолет за те же пять тысяч, что для профессионала, которым его все себе представляют, вообще, для заботящегося о своей безопасности, невозможно! И пишите потом, что он жил в «шоколаде». В действительности, в его собственности не было ни домов, ни квартир, даже приобретённых на подставных лиц. В виде подарков или покупок на «общие» деньги были приобретены джип – пятидверная «Тойота Раф-4», мотоцикл «Harley-Davidson» и, в своё время, сразу после побега, на какую-то часть «подъемных», он приобрёл старую, как мир, «Мазератти» за 15 тысяч долларов, почти сразу кому-то перепроданную, поскольку необходимо было вложение приличной суммы для приведения автомобиля в рабочее состояние.

Изредка он пользовался «Мерседесом-140», принадлежащим Юре, убитому через месяц в Москве, вилла же, в которой он жил, снималась на деньги «Оси» и на один из его же греческих паспортов. Далеко не всё было лучезарно и солнечно в «курганской» группировке, а основные средства расползлись между тремя основными лидерами – Нелюбиным, Колеговым и Виталием Игнатовым. Последнему перепадало меньше, но, по сравнению с Солоником, всё равно гораздо большая сумма. Все эти данные подчерпнуты из телефонного разговора между первыми двумя (Нелюбиным и Колеговым), записанным мною на той самой вилле, и плавно вытекшим из бурного и радостного обсуждения только что произошедшего удачного покушения у самой Петровки на Васю «Наума»[61], организованного ими.

Без «Сильвестра», без финансовой помощи Ананьевского и без особых талантов, им часто приходилось предавать «кормящую руку» ради быстрой, сиюминутной прибыли и, возможно, новых подачек со стороны тех, кому эти подачки были выгодны. «Мочили» многих, без разбора, скопом, а иногда и для пущей экономии, как Александра Меньшикова – сержанта, который помогал побегу Солоника и которого, надо отдать должное «Валерьяну», он оберегал и не отпускал от себя далеко. Это произошло в Греции. Колегов и Нелюбин долго уговаривали Сашу (Солоника) «убрать» его нового знакомца, буквально спасшего ему жизнь, и забрать оставшиеся ещё не потраченными 120 тысяч долларов, разделив их поровну, на что последний не соглашался и даже угрожал – на случай, если они решатся сделать такое в его отсутствие. Потом Солоник вспоминал об этом в телефонном разговоре, нелестно отзываясь о «главшпанах», которые всё же воспользовались временным одиночеством бывшего сотрудника специзолятора – 99/1, после чего сунули ему поделенную долю, к которой он долго не прикасался.

Вообще нужно сказать, что в таких вопросах Солоник был человеком принципиальным. Будучи арестантом, проходящим лечение от полученного ранения и познакомившись с Александром Меньшиковым в тюрьме (в той самой, о которой писали Иван Миронов и Сергей Мавроди, и в которой «имел честь» быть заключенным и я), он увлёк его разговорами и рассказами. Юноша доверился обаянию рассказчика и увлекся романтикой похождений, кстати, не он один, но и конвоир другой смены, без второго ключа которого обойтись было невозможно. Оба сотрудника проносили внутрь тюрьмы и канат, и страховочные карабины, а кто-то из них, и пистолет с патронами и снаряженной обоймой, последние были спрятаны за холодильником. Солоник был ещё слаб, несмотря на ресторанную пищу и тюремно-постельный режим, потому передвигался не быстро. Проблему составляло и слезание вниз по канату со стены, разделяющей прогулочные дворики и так зовущую волю.

В день побега, в заранее оговоренное время, сержант не появился. За дверью камеры слышались звуки, крики и другая чрезмерная суета – оказывается, кому-то стало плохо, потому с таким нетерпением ожидаемое мероприятие состоялось гораздо позже, но состоялось. Меньшиков вывел новоиспечённого друга и теперь уже подельника на верх в прогулочные дворики, со всеми необходимыми причиндалами для спуска по вертикальной стене с крыши шестого этажа. Была уже ночь, и темного цвета БМВ-850 стоял наготове. По рассказам «Валерьяна», когда он находился ещё на крыше, но уже понимал, что скоро будет свободен, ему даже казалось, будто воздух поменялся, стал чище и прозрачнее. Всего пять минут отделяло его от, казалось бы, несбыточной надежды, и каждая минута ожидания, наверняка, равнялась маленькой жизни. Но он ждал, пока вернётся сержант, поскольку обещал уйти вместе. И в этом ожидании провёл несколько часов. В тот же день они были в Киеве, а чуть позже – уже за границей нашей Родины. Впереди были Греция, Италия, ЮАР (где, кстати, он и сделал пластическую операцию, впрочем, не сильно его изменившую) и ещё прожил чуть больше полутора лет.

Растягивая время, какую-то небольшую часть из записанных кассет, я давал слушать Саратову, естественно, с вырезками. Эта же часть попадала и на Петровку 38 в «убойный отдел», в специально запечатанных аудионосителях, без единого отпечатка пальцев. В принципе, я всегда знал, как уже было сказано ранее, и римские адреса, и афинские, где не только появлялся, но и жил Солоник, но всё время говорил, что пока не имею доступа к подробной информации. Мне верили и доверяли.

Известное фото, добавленное автором для полноты ощущений. Крайний слева – Буторин Сергей «Ося», крайний справа – Сергей Зимин «Зема». Когда казалось, что все уже получилось!

На побег Солоника «коптевские» (а надо сказать, что более всех он был дружен с «Зёмой», Зиминым Сергеем), «одинцовские», «медведковские», «ореховские» и ещё ряд дружественных «бригад», и отдельно сам «Иваныч», собрали сумму, далеко превышающую один миллион, хотя гонорар