Меньшикова составлял всего 200 тысяч. Второго же фигуранта, служившего в этой тюрьме конвоиром и помогавшего побегу, просто «кинули». Оставшиеся деньги были «попилены» на неравные суммы между четырьмя «курганскими», одна из которых досталась и «Валерьяну» – думаю, не как доля, а как подъёмные. Чтобы не пострадал свой адвокат, за две недели до побега заключили договор на защиту с адвокатской конторой «Карышев и К»[62]. Конечно, прежний тоже принимал, некоторым образом, участие подготовке, но не пострадал, благодаря своевременному «отводу», разумеется, за солидное вознаграждение. Нынешний же в курсе не был, зато получил в подарок галстук за день до происшедшего, со всеми вытекающими последствиями (писал со слов самого Солоника).

Чем была наполнена жизнь удачливо, самочинно покидающего места заключения «Курганского монстра», «Рембо», Саши «Македонского», как окрестили его служители пера, громко рапортуя о его признаниях, в принципе, так и не доказанных до сих пор? Ни одного из этих прозвищ или приставок к имени при жизни он не носил, и в кругу, знавших его, был либо Саней, либо «Валерьянычем», получившимся из имени в одном из первых паспортов, которым он начал пользоваться, прикрывая своё настоящее имя, ещё после первых побегов, задолго до Петровско-Разумовской. Всего их было три.

После последнего побега на его счету была всего одна попытка убийства ленинградского коммерсанта у магазина в здании, выходящем фасадом на Белый дом. Этот коммерсант, как он сам сказал: «Ушёл подранком», – но всё же через несколько дней скончался. Так же он готовил покушение на какую-то, как он говорил, «крупную рыбу», которая должна была «приплыть» в отель «Метрополь» и периодически «выплывать» оттуда в сторону Государственной Думы. Насколько я понял, это должен был быть господин Джабраилов, хозяин отеля «Славянская», тот самый, что баллотировался позже в президенты Российской Федерации. В тот период моя работа тоже краешком коснулась его, я даже несколько раз следовал за его длиннющим «Мерседес – Бенсом», но у меня нашлись другие заботы, то есть мне их нашли, и я перестал им заниматься.

Что характерно – в процессе подготовки Александр общался с начальником охраны одного из депутатов Государственной Думы, по сей день бессменно возглавляющего свою фракцию-партию, который помог ему заиметь мандат помощника депутата Государственной Думы РФ и удостоверение представителя прокуратуры РФ (он называл его «Лысый»). Не знаю, насколько его документы были настоящими или фальшивыми, только в Государственной Думе он был и со смехом рассказывал об очень вкусном и калорийном обеде с чёрной икрой и рюмочкой коньяка в столовой народных избранников за какие-то копейки. Этот поход имел место быть действительно, потому что я о нём слышал ещё из уст двоих человек, один из которых его сопровождал, другой же вовсе не имел к тому отношения.

Когда-то ему понравилась сама мысль и мой рассказ об уже оборудованном мною минивене, из которого можно вести огонь по любой мишени, будучи совершенно незаметным для окружающих. На одной из кассет остались его слова, из которых следовало, что он готовил такой же, и даже пару раз выдвигался на нем к отелю «Метрополь», примеряясь к главному входу. Отмечая некоторые неудобства, основными из которых были мешающий поток автомобилей, и сама машина подъезжающая к главному входу и закрывающая своей массой выходящего из неё «клиента», Саша не особенно пытался найти другую возможность, по всей видимости, либо предчувствуя что-то в отношении себя, либо просто потеряв потенцию, как «исполнитель».

Почти рай, обещанный «Сильвестром», и кто до него дожил, тот будет живет лучше богов…, кто-то, может быть так и живет… Слева Буторин Сергей – «Ося», справа Андрей Пылев – «Малой».

Кончено, прилетающие в Грецию, встречались с «Валерьяном» на вилле, снимаемую «Осей», в предместье Афин – Варрибоби, где отдыхали на полную катушку. В основном, это были «одинцовские» и «курганские», но, как я уже сказал, прожил он не так долго. Совершив побег 5 июля 1995 года, погиб в ночь на 31 января 1997 года, то есть почти через 18 месяцев. Ко времени своей смерти он для одних стал просто флагом, а для других – разменной монетой, для всех так и оставаясь носителем нежелательной информации.

Не знаю, почему с его интуицией он не смог разглядеть нависшую опасность – ведь теперь ценности, что для одних, что для других, практически не имел, став отработанным материалом. При всём том, ещё разыскиваемый, может и неумело, правоохранительными органами – ведь встречающиеся с ним через одного знали где он поживает, а каждый пятый бывал у него в гостях хотя бы раз. И здесь совсем не прослеживается заинтересованности ни одной из силовых структур, и тем более её участия в организации побега. Просто стечение обстоятельств и его талант «побегушника».

Зачем «Осе» нужно было слушать каждое его слово? Всё оказалось банально и просто – отношения с «курганскими» стали натянутыми, Солоник же, всегда, вопреки общему мнению, старался держаться особняком, но Колегов, Нелюбин и Игнатьев были частыми гостями, а как любители халявы, проживали не в гостинице, а на снятой Буториным («Осей») вилле вместе с Александром. Ой как непрост «Ося» – потому Пылёвы его и остерегались, но они были нужны друг другу, чем и была обеспечена их обоюдная безопасность.

«Валерьян» же с Сергеем были очень близки и часто общались по телефону, порой, откровенность бесед переходила границы, и первый допускал опасные оговорки, надеясь, что они не уйдут дальше ушей собеседника. Скажем, после смерти Василия Наумова – «Наума – младшего», «Ося» вывел «Валерьна» на откровенность, предполагая получить оглашение нужной информации. Зная из предыдущих бесед о том, что «Наума – старшего», убрали сами «курганские», разговор построил таким образом, что Саше пришлось признавая причастность к прежнему расстрелу, открещиваться от только произошедшего (Солоник не знал о причастности и к этому убийству своих соратников, по этому посчитал своим долгом встать на их защиту) – кассету с этой записью я передал Сергею Зимину («Зёме Коптевскому») и, разумеется, милиционерам, как доказательство того, что держал ситуацию под контролем, а другой нагрузки эта кассета нести не могла.

Для всех это был шок, у «коптевских» и «курганских» были общие точки, где права и доля последних, были, скорее, символическими. А коммерсант первых – хозяин Петровско-Разумовского рынка (…) – «одолжил» последним около миллиона долларов для организации и строительства клуба «Луксор» в гостинице «Националь», которым занимался господин Черкасов, будучи подопечным как раз «курганских», впоследствии пострадавший от выстрелов Марата Полянского, направленных вездесущим Буториным. Разумеется, они не вернулись к хозяину, потому как вскоре пропадёт и Зимин