class="p1">– Странный тип. У него, как у Боно, нет прошлого. Он появился словно из ниоткуда. И еще эти ожоги, – продолжил Назар, – ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Я не лезу в твои дела. Ты – в мои, – отрезала я, – лучше скажи, где дочь?

– С Вадиком. Он с женой и детьми поехал за город.

– Ясно, – я поджала губы, сильно удивляясь тому, что у охранника есть семья. – Когда они вернутся?

– Когда ты решишь дела со своим любовником, – процедил Волков, проходя в дом.

Я последовала за ним. Мне показалось, или слово «любовник» он произнес с особым негативом?

– У Вадика есть семья и дети? – не сдержалась, когда мы прошли в кабинет. В этом доме я не была. Мы только собирались переехать в него, но не успели – развелись. Я с интересом осматривала кабинет, который был похож на прежний. Минимум мебели: стеклянный стол, пробуждающий воспоминания, кожаное кресло, небольшая библиотека и диванчик. Я помнила, что муж иногда зашивался с делами до такой степени, что ночевал в кабинете. Наверняка и сейчас подобным промышлял. И также не забыла о его тяге к классической литературе. Когда он находил время читать – было загадкой, но порой я обнаруживала книги на столе.

– Конечно есть. Сыну десять, дочке четыре, – ответил мужчина.

– А жена? – я присела на диван.

– Я же сказал, что с женой и детьми.

– А как же Малена? Они разве не встречаются?

– Вадик? С Маленой? – Волков обернулся и удивленно посмотрел на меня, словно проверял, шучу я или нет. – Вообще-то Вадим – мой родной брат. Он никак не может встречаться с моей дочерью.

– Брат? Ясно, – я поджала губы и тяжело вздохнула. Назар никогда не вводил меня в курс дела, потому что не считал нужным. Не сообщил даже о том, что Вадик приходился ему братом. Теперь ясно, почему тот позволял себе вольности, недопустимые для обычного сотрудника. Жаль, я не смогла догадаться раньше. Волков же говорил о том, что у него есть младший брат.

– Ты обиделась, – резюмировал Назар, – виноват, признаю. Нужно было сразу сказать, еще тогда. Я вел себя не совсем честно по отношению к тебе.

Он подошел ко мне и присел рядом на пол, обняв мои колени.

– Сколько у тебя еще братьев, сестер, внебрачных детей? – я постаралась произнести этот вопрос беззаботным голосом, но все равно в нем чувствовалась нервозность.

– Больше у меня никого нет. Только две дочери, брат и ты, – он взял мою руку в свою и начал поглаживать пальцы.

– А невеста? Ты женишься? – в лоб спросила я и замерла, боясь услышать правду.

– А ты согласна? – Назар склонил голову, чтобы заглянуть мне в лицо и увидеть реакцию.

– На что?

– Выйти за меня замуж, – невозмутимо ответил он. – Ты согласна?

– Ты сейчас мне предложение, что ли, сделал? – я растерялась и нервно посмотрела по сторонам, словно ожидая отыскать камеру и увидеть людей, которые вот-вот выскочат со словами «розыгрыш!»

– Да, – хрипло проговорил Назар и прочистил горло, – понимаю, что не особо романтичен, но исправлюсь. Мы с тобой делим город, людей, – он выделил последнее слово, – у нас есть дочь. Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Но для меня важно, чтобы и ты хотела. Не собираюсь принуждать.

Я замерла, не зная, как реагировать. Заходя в этот дом, никак не думала, что разговор повернется именно в эту сторону и Волков предложит мне снова выйти за него замуж.

– Ты сказал, что любишь меня? – прошептала я.

– Дышать без тебя не могу, – в его голосе звучала обреченность. И честность. Он ни разу мне не соврал. Не договаривал, но не обманывал.

– А почему тогда все четыре года не приезжал?

– Ты так хотела. Я принял твое решение. И боялся сорваться. Как сегодня. Рядом с тобой я слаб, но мне это нравится. Как бы тривиально ни звучало, но эта слабость придает мне сил.

Я слезла с дивана и села на пол рядом с Назаром. Прижалась к его лбу своим, обнимая лицо ладонями.

– Я такая дура, Назар. Все четыре года с ума по тебе сходила, но гордость не позволяла позвонить. Обижалась, что ты не приезжаешь, и поедом себя ела. Это ненормально, я зависима от тебя.

– Нормы придумываем мы сами. Я тоже схожу по тебе с ума, и мне кажется, когда чувства взаимны, это в порядке вещей, – большим пальцем он очертил контур моих губ.

Его прикосновения были как бальзам на душу. Хотелось броситься к нему в объятия и никуда не спешить. Что я и сделала. Как маленькая, прильнула к нему, положив голову на грудь, и свернулась калачиком. Прикрыла глаза, наслаждаясь тем, как он гладил мои волосы. Последние дни я не высыпалась и сейчас почувствовала, как начала погружаться в дрему от нежности, тепла тела и от самого присутствия этого мужчины.

Нам не нужны были слова, чтобы понять друг друга. То, что сейчас Назар Волков сидел рядом со мной прямо на полу и смиренно гладил мои локоны, уже о многом говорило. Кажется, я приручила зверя. Монстра, которого боялись все, кроме меня.

Идиллию нарушил охранник, который позвонил Назару на телефон, после чего прошел в кабинет. Не обращая внимания на то, что хозяева сидели на полу, мужчина вручил мне мобильный и молча удалился.

Назар

Волков проследил взглядом за тем, как девушка отошла к столу, ковыряясь в телефоне. В полной мере смог оценить ее вид сзади: несмотря на роды, у Камилы сохранилась тонкая талия, и вообще, она выглядела хрупкой. Особенно в синем обтягивающем платье с невинно обнаженными плечами, которое ей безумно шло. Назар опустил взгляд ниже, любуясь стройными ногами, самая эрогенная часть которых скрывалась под тканью. Он помнил, что Камила без трусов, и эта мысль не давала ему покоя.

Внутри снова начал просыпаться зверь, ему стоило больших усилий сдерживаться рядом с ней. Волков сам не заметил, как уже оказался рядом, вдыхая манящий запах ее волос. Хотелось затянуться как можно глубже, отравиться, запечатлеть этот аромат в памяти до конца дней: ваниль. Его сладкая девочка со стальным стержнем, которая все так же пахнет ванилькой. Камила повернулась к нему и, сексуально закусив губу, начала игриво расстегивать рубашку. Провела пальчиками вниз по груди и замерла на месте, где когда-то была рана.

– Больно было, да? – в ее глазах отражались жалость и вина. Видимо, девушка считала себя виноватой в случившемся.

– Щекотно, – он снова вернул ее руки себе на грудь и потянулся к губам с поцелуем.

– Я боюсь, что однажды