раза в раз воскрешаемую в собственных кошмарах картину. Рассматривать маленькую себя и отца, которые словно заледенели, застыв в своих ужасающих позах. Будто лишь для того, чтобы я могла их получше изучить и, неожиданно для себя самой… перегореть.

Шторм в душе улёгся. Я вдруг впервые осознала, насколько давно случилась эта трагедия. Поняла, что изменилась настолько, что уже не помнила, как быть той маленькой одинокой девочкой, которую видела перед собой.

А происходящее в комнате вдруг ожило, словно почувствовав неладное и решив, исправить ситуацию.

Девочка заметила меня, стала молить о помощи, протягивая руки. То же стал делать и отец, только с одним-единственным исключением – он просил убить его, чтобы этого не пришлось делать дочери.

– Отклониться от сценария было большой ошибкой, – прошептала я, ощущая, как холодная бесчувственность захватывает сознание. Я закрыла дверь, оказалась снаружи, слыша крики, оставленные внутри и ставшие почти истеричными. – Думаешь, я позволю тьме обмануть меня этим?

Это всего лишь иллюзия, и я опорочу то, кем являюсь, если пойду у неё на поводу.

Вместе с этими мыслями пришло внезапное понимание, что с этих пор кошмары будут тревожить меня ещё меньше. Чего бы ни желало зеркало, но оно оказало мне услугу.

Очередная красная молния пронзила багровые облака. Всё же это кровь капала с неба, а не дождь. А под ногами, земля, ранее устланная листьями и ветками, сменила своё одеяние – теперь повсюду лежали белеющие человеческие кости. Даже стволы деревьев теперь будто состояли из сотен черепов, словно слитых воедино. Черепа смотрели на меня пустыми бездонными глазницами.

– Совсем не страшно, – вымолвила, покачав головой и отвернувшись, размышляя, что делать дальше?

Без сомнения, я находилась во сне. Оставалось понять, как из него выбраться? И возможно ли это вообще сделать с моими силами?

Я отвлеклась, когда крики из сторожки неожиданно затихли, и даже небо стало ясным и голубым, а у ног прямо на глазах вырастала сочная зелень.

– Сорель! Вот ты где! – послышался воодушёвленный голос Морана.

– Люций?! – Я резко обернулась со вспыхнувшей надеждой, и остановилась как вкопанная, изменившись в лице. Внутри меня рос ужас, заставляющий ошарашенно пятиться от даэва с влажной, блестящей кожей и мокрыми волосами, лежащими на его плечах. Люций выглядел таким, каким я его запомнила во время купания в пруду. Только в этот раз часть тела не была скрыта ни водой, ни одеждой.

И он шагал мне навстречу, приветливо махая рукой.

– Сара, ты куда?

– Не подходи ко мне! – Я знала, что передо мной иллюзия, но всё равно, развернувшись, помчалась от неё прочь. Но она не отставала, бежала следом, зовя меня голосом Морана. Я же опасалась даже оглянуться, боясь, что могу лишиться рассудка от невообразимости происходящего.

– Сорель, подожди меня! Я соскучился! Разве ты нет?

Я лишь припустила быстрее, пытаясь по тени понять, насколько иллюзия находилась далеко от меня. И в следующее мгновение врезалась в кого-то. Раздался знакомый вскрик. А я поняла, что ещё одного «Люция Морана» не выдержу.

– Это ещё что такое?! – раздалось ошарашенное.

Я открыла глаза, запоздало поняв, что зажмурилась. На земле сидела Айвен, смотря мне за спину. Её лицо помрачнело. Иллюзия почти настигла нас, когда дэва подняла руку и взмахнула, заставляя мир вокруг тускнеть. Пейзаж изменился, обратившись той пещерой, где мы попали в ловушку. Здесь имелось всё, что я успела заметить в гроте, за одним-единственным исключением: Чёрное зеркало исчезло. Но Светлое осталось на своём месте, вызывая внутри те же чувства, что и прежде.

– Мы не выбрались. Это отражение, – проговорила Айвен, поднимаясь на ноги и отряхивая ладони.

– Это лучше, чем было.

– Да уж, – не стала спорить Ларак. – Я мечтаю забыть то, что увидела.

– Давай договоримся никому об этом не рассказывать. Прошу. – Меня с запозданием накрывал всепоглощающий стыд.

– Ладно, – согласилась Айвен, громко вздыхая. Казалось, что она хочет спросить ещё что-то, но передумала, решив промолчать.

– Значит, ты можешь управлять этим сном. – Приступила к делу, смотря на серебристое зеркало. Оно чарующе мерцало, словно подзывая к себе. И эта вещь явно отличалась от той, по вине которой мы оказались в плену.

– Не думаю. Я пытаюсь разобраться, но это тяжело. – Айвен приблизилась к сияющему изделию. – Но что я поняла однозначно – во всём виновато то зеркало. Я чувствую, что во сне заперты не только мы с тобой. Нас много. Больше пяти десятков.

– Третий год… – проговорила я.

– Да.

– Они живы?

Ларак помедлив, кивнула.

– Это зеркало погружает кошмары своих жертв. Думаю, страх его подпитывает.

Страх… Меня вновь кинуло в холодный пот из-за воспоминаний о недавнем.

Я посмотрела на Айвен. Её зрачки были расширены.

– Что увидела ты? Можешь не говорить, если не хочешь.

– Свою мать.

Слова повисли в тишине пещеры, пронзаемой светлыми лучами, льющимися откуда-то сверху. Я подняла голову, видя, что часть потолка покрыта белёсым туманом. Я не желала знать, что скрывается за его молочной дымкой – подозревала, что пустота.

– Это зеркало не такое, как то, большое, – проговорила Айвен, протягивая руку к его поверхности. – Чувство, будто оно помогает, придаёт направление.

– Ты можешь отыскать остальных так же, как меня?

– Полагаю, да. Но их слишком много. Хотя Фредерика… Мне кажется, я смогу его найти. – Пальцы Ларак все же коснулись светло-серебряного стекла, по которому пошли круги словно на озёрной глади.

В этом месте, в ловушке сна, я ощущала себя беспомощной, в отличие от Айвен. Сновидения – её стихия. За годы знакомства я так практически и не узнала истинных способностей подруги. Она не любила разговаривать о том, что происходило в лаборатории её матери в подвалах обители Сорель, куда она спускалась столько времени, сколько я её знала. Иногда она возвращалась из того места такой же, как всегда, но нередко была подавлена. И теперь между её бровей пролегала морщинка, выдающая напряжение, которое она испытывала в течение всего времени нашего нахождения в гроте.

Когда мои пальцы коснулись её руки, она вздрогнула, а поверхность зеркала вдруг ожила и покрылась изморозью – ледяными бутонами, расцветающими по её краю. Пещера в отражении изменилась: в недрах огромной печи, возле которой стоял мужчина, ярко пылал жаркий огонь. Перед незнакомцем расположился огромный стол с подносом и выровненным на нём светлым песком, слой которого он увеличивал, черпая из высокой бочки рядом.

– Мастер Зеркал, о котором говорила Сильфа… Должно быть, это он, – шёпотом молвила я. Айвен прижала палец к губам, призывая к тишине. Ларак вглядывалась в поверхность и шевелила беззвучно губами – складывалось впечатление, будто она что-то слышала.

В отражении появилась