По крайней мере, так и должно быть. Но теперь уродливая чернота проглядывала сквозь этот шедевр природы. Каждое существо хаоса, каждый вихрь и щупальце были темными пятнами, распространяющимися, как болезнь. Свое происхождение они имели от одного человеческого облика в центре. Фидрин.

– Восстанови порядок!

При других обстоятельствах я, возможно, разозлилась бы на расплывчатое заявление Лазара, но в тот момент мне было известно, что делать. Я больше не сопротивлялась силе жемчужины, а позволила ей просочиться сквозь меня. Это была часть страны, так же, как и я была частью страны. Медленно срастались рваные концы раскаленной сети. Они ринулись навстречу друг другу, соединяясь и тем самым создавая непроницаемую преграду.

– Это работает, – услышала я крик Ромэ. Он звучал измученно, но от этого не менее решительно. Однако, взглянув на него, я поняла, что свет в нем стал слабее. Судя по всему, он был ранен. Тяжело.

– Оставайся сосредоточенной, Амайя, – призвал Лазар. Он, как и обещал, не оставил меня одну. – Барьеры смыкаются. Теперь ты должна отправить химер и собак хаоса обратно.

Но я уже не могла этого сделать, потому что темная фигура, из которой по-прежнему струился хаос, визжала и смотрела мне в глаза со всей своей мерзостью. Спустя мгновение Фидрин стоял на Туманном мосту. Прямо перед огромной дырой, которая зияла в пространстве. Еще через минуту он поднялся за спиной Ромэ.

– Осторожно! – панически крикнула я генералу Ноара, но он отреагировал слишком медленно. Темная фигура Фидрина вонзила кинжал ему в спину. Это был кинжал Ноара.

Как Ромэ упал, я уже не видела, потому что мое внимание вдруг переключилось на деда. Запах гнили ударил мне в нос, и его ухмылка заставила меня вздрогнуть.

– Здравствуй, внучка!

Лазар потянул меня за собой. Его меч вспыхнул, но мой дед одним ударом отбросил его в сторону. Сопровождаемый жутким хохотом, бывший сенешаль пролетел по воздуху и остался неподвижно лежать в нескольких шагах от него.

Потом на меня снова пристально смотрели две кружащиеся пропасти, которые раньше были водянисто-зелеными глазами. Я была парализована от ужаса.

– Отдай ее мне! – прошептал Фидрин.

Его отравленные пальцы сомкнулись вокруг моих рук. Они пытались вырвать у меня сияющий свет, который я держала. Его прикосновение было отталкивающим, губительным, обжигающим. Хаос хотел проникнуть в меня, но жемчужина защитила меня. Нет, она защищала себя.

– Никогда, – выдавила я.

Я ухватилась за силу драгоценности и направила ее навстречу деду. Он только смеялся. Все громче, все безумнее.

И тут я поняла, что ничего не могу с ним поделать, потому что Фидрин добровольно впустил в себя хаос. Ни одна воля не была нарушена, ни один порядок не нарушен…

Все яростнее дед дергал меня за руки. Но как я была бессильна против него, так и он ничего не мог противопоставить мне и жемчужине.

Он скрипнул зубами и издал сдавленный звук, который навсегда запечатлелся в моей памяти.

– Тогда, – прошипел он мне в лицо, – пусть она никому не достанется.

Рывком он сжал свои ладони, а вместе с ними и мои. Я чувствовала, как ломаются мои кости, рвутся сухожилия, как хаос просачивается между пальцами, увеличивает давление и, наконец… раскалывает драгоценный камень.

– Теперь меня уже никто не остановит.

Крики Кассардима отозвались эхом в моей голове. Боль в моих раздавленных руках была лишь слабой имитацией мучений, которые терпела страна. Меня швырнуло обратно в мое старое я. Светящаяся сеть потускнела, и вся энергия, которая только что пронизала меня, разом иссякла. Внезапная слабость поразила меня с такой силой, что у меня потемнело в глазах. Но как бы заманчиво ни казалось спасительное бессилие, я не могла допустить его.

– А теперь, моя дорогая внучка, – прошептал Фидрин, – иди ко мне!

Из трещин на его коже струился черный дым и ползал вдоль моих рук, по плечам, к шее и лицу. Я сопротивлялась этому всеми силами, что у меня еще оставались… Так не должно было закончиться. Не в хаосе. Не через Фидрина. Я прохрипела:

– Отпусти. Меня.

Император только рассмеялся, учитывая ничтожные остатки моей воли. Таким образом, мне удавалось только помешать хаосу вливаться в меня. Против самого императора у меня не было никаких шансов.

Раздался металлический звук громкого жужжания.

– Ты слышал, что она сказала, Фидрин!

Голос, как единственный солнечный луч в нескончаемой буре. Я не надеялась услышать его еще раз, еще раз почувствовать его тепло. Мое сердце болезненно сжалось только для того, чтобы затем забиться с новой силой.

Фидрин швырнул меня на землю и обернулся к Ноару. Словно бог мести, принц теней стоял на Туманном мосту с поднятым мечом. Рыжеватые пряди в его темных волосах напоминали зловещее пламя. Но это было ничто по сравнению со смертельным углем в его глазах. Над его головой Нокс повел целую армаду шендаи и серебряных драконов на борьбу с собаками и химерами хаоса.

– Принц Ардиза! – издевался мой дед с новой осторожностью в своем тоне. – Всегда на передовой при обороне Кассардима. Но на этот раз ты опоздал.

Ноар холодно улыбнулся.

– Барьеры целы, и тебе не хватит сил, чтобы снова снести их. Даже твои маленькие домашние животные скоро станут историей. Для меня это все выглядит так, что ты сидишь здесь в ловушке.

Яростное рычание Фидрина внезапно превратилось в странное хихиканье.

– Моя сила вернется, принц теней. И тогда у вас не будет ни жемчужины, ни золотой наследницы, которая может спасти вас.

Он бросился на меня, но Ноар был быстрее и сбил с ног моего деда, прежде чем он смог добраться до меня. Вскоре оба вступили в ожесточенную схватку.

Теперь мой разум снова начал функционировать. Я знала, что должна уйти, чтобы не мешать Ноару. Если кто и мог победить Фидрина, то только принц теней – но не до тех пор, пока существовала опасность, что дед снова возьмет меня в заложники. Поэтому я попыталась подняться. Однако со сломанными и окровавленными руками это было невозможным. Но вылечить их мне удалось лишь с умеренным успехом. По крайней мере, у меня получилось выровнять разрывы наполовину. Остальное пришлось взять на себя адреналину. Когда я наконец поднялась на ноги, осколки жемчужины с тихим звоном посыпались на землю. Горе разлилось во мне, но времени мешкать не было. Я хромала над ужасным полем битвы, полным изодранных золотых воинов и мертвых созданий хаоса. Вонь была невыносимой. Проходя мимо смазанной маслом паучьей туши, я остановилась.

Боже мой! Ромэ! Беспокойно и с угасающей надеждой я осматривала окрестности. Тут мой взгляд упал на крупное тяжело дышащее тело с пропитанной кровью черной шерстью. Шендаи. Ему было больно, но он был жив. Беспомощный, он съежился, защищая одно из своих крыльев, распростертое над человеческой фигурой, в спину которой вонзился кинжал. О нет! Так быстро, как только могла, я двинулась к теневому генералу. Его шендаи нахмурился, когда я приблизилась, но, очевидно, он узнал меня, потому что убрал свое крыло и пустил меня к своему хозяину.