Но нужно ли опасаться, готовиться и бороться? Ведь цифровое пространство (и чуть-чуть уже Интернет) – это место креатива, новых возможностей и свободы! Не может ли быть, что всё образуется как-то само собой, потому что люди в своём глобальном свободном творчестве в цифровом пространстве создадут так много позитива, что плохое (даже если оно и будет) просто растворится в нём?

К сожалению, по своей архитектуре Интернет и цифровая среда схожи с западным обществом, обществом капитализма и потребления. Так что обещанные свобода, равенство и братство, декларированные ещё Великой французской революцией, в этой модели довольно специфичны.

Модель западного, либерального общества всегда иерархична, всегда включает разные категории людей – от элиты до нищих, – которым и разрешено в обществе разное.

Эта иерархия специально встроена в архитектуру западного общества, ведь для поддержания постоянной разности социальных потенциалов нужно, чтобы наряду с эскалатором успеха, ведущим наверх и якобы доступным каждому, работал также эскалатор неудачи, ведущий вниз, который уж точно угрожает каждому.

«Западоид» так понимает это наглядное напоминание об ужасах нищеты и беззакония: пока ты всё делаешь правильно, выполняешь неписаные и писаные правила общества – ты в эту яму не упадёшь.

Надо просто быть состоятельным, законопослушным, аккуратным, исправно платить налоги, жить в охраняемом жилом комплексе (gated community), платить за консьержей и охранников, знать, куда не стоит ходить, куда звонить с доносами на соседей и опасных незнакомцев, – и всё будет о’кей.

«Плохие зоны» не только полезны сами по себе за счёт дешёвого социального и экономического материала – их наличие поддерживает так называемую сервильность, склонность среднего класса подчиняться и служить вышестоящим.

Для нас это, конечно, дикость, в нашей «ментальной матрице» нет этой обязательности наличия «дна». Именно поэтому в России почти нет однозначно плохих районов, почти не образуются национальные гетто, нет городков бездомных или улиц красных фонарей, то есть нет мест концентрации порока, с которыми все смирились (хотя сами пороки: наркомания, проституция, бездомность, криминал – у нас, конечно, есть, как и в любом обществе и государстве).

Увы, Интернет был изначально построен по этой же модели, здесь зоны порока находятся бок о бок с нормальными районами – таково либеральное понимание свободы.

То есть, по сути, плохой контент в Интернете – это полная аналогия с плохими зонами в городе.

Как ни удивительно, создатели Интернета прямо сейчас продолжают строить в нём всё больше плохих зон, позволяющих заниматься плохими делами анонимно, с анонимными деньгами и анонимным доступом, для чего развиваются такие средства, как сеть анонимного доступа TOR, криптовалюты с анонимными кошельками (точный аналог чёрного нала), усиление шифрования в мессенджерах и браузерах для сокрытия коммуникаций и т. д. По сути, таким образом творцы «защищённого Интернета» поднимают «Даркнет» – «тёмный» Интернет – на уровень обычного[131].

Именно поэтому нам не удаётся договориться ни с США, ни с их интернет-гигантами: у нас с ними совершенно разные представления о хорошем и плохом, о свободе и регулировании.

Нас в России такая модель свободы, наличие общепринятых, институциональных зон порока не устраивает, нам не нужны гетто и плохие районы, в том числе в цифровом мире.

Но можно ли просто игнорировать плохое, соблюдать необходимую гигиену и остаться в стороне от этих тектонических процессов, наступления вала «цифры»? Выжить и сохранить себя на фоне мирового цифрового потопа?

Метафора Интернета и цифровой среды как джунглей, которую мы использовали выше, удобна и наглядна для объяснения рисков и опасностей цифровой среды для индивидуума, но она неполна и недостаточно точна.

Дело не только в том, что цифровая среда – это опасное пространство, где гуляют и «рулят» хулиганы, тролли, вербовщики, мошенники, процветают травля, конфликты, клевета, ругань, мат и т. п.

1. Важно, что это принципиально внекультурная среда. Сегодня подростки благодаря Интернету и смартфону не просто ускользают из-под родительского контроля и опеки. Важно, куда они ускользают. В своей цифровой среде они имеют возможность обустраивать своё общество вне какой-либо культурной нормы. Это действительно джунгли – в смысле среды одичания. Это среда цивилизационного отката и культурной деградации, в итоге – расчеловечивания.