Небесёныш тоже хотел обрести тело и завести друзей. Когда-то он был обычным Времеедом, но потом ему стало мало секунд, растраченных туристами на разглядывание подземных экспонатов. Шныряя по сводам станций, он ждал, когда среди макушек, шапок, шляп и капюшонов мелькнёт лицо, украшенное улыбкой и жадными глазами. Пищей Небесёныша было искреннее восхищение и желание запечатлеть красоту. Взамен он одаривал впечатлённых зевак вдохновением и гордостью от факта созерцания архитектурных излишеств столицы. Но в кого материализоваться с такой специализацией?

Подкрепившись охами и ахами приезжих на «Комсомольской-кольцевой», Небесёныш переместился на «Красные ворота» – станцию, ничем для него не примечательную, кроме планировки: длинные глухие стены, лишённые проходов, из-за чего в начале и конце платформ народу было немного. Кроме того, «Красные ворота» выводили только на поверхность – здесь не было переходов на другие ветки метро. Сумрачная и малолюдная станция вполне подходила для материализации.

Несмотря на острое желание изменить свою жизнь, Небесёныш не решился спуститься на пол. По потолку, над платформой, где ждали поезда несколько человек, он добрался ко входу в тоннель и завис над зеркалом заднего вида.

Такие зеркала были на каждой станции – они позволяли машинисту наблюдать за посадкой пассажиров в последний вагон поезда. С платформы в них толком и не посмотреться, но кроме пола были и другие плоскости.

Уцепившись кончиком длиннющего хвоста за потолок, Небесёныш спустился к зеркалу, дабы подобрать себе образ.

Конечно, пришлось дождаться, когда придёт поезд, высадит пассажиров, загрузит новых и наконец-то покинет станцию. До следующего поезда оставалось около двух минут – вполне достаточно, чтобы разобраться с внешностью.

Поначалу Небесёныш не увидел в зеркале ничего, кроме дальнего края платформы. Потом в загустевшем воздухе проступили контуры вытянутого мохнатого тельца с четырьмя рядами цепких рук. Хорошо, что это создание можно было увидеть только в зеркале – иначе не избежать паники, а потом и легенд о крысе-мутанте с двенадцатью лапами.

В действительности то, что казалось лапами с тонкими чёрными пальчиками, не было предназначено для хватания. В середине каждой ладошки размещался большой круглый глаз с бирюзовым кольцом вокруг зрачка – такой же, как на мордочке. Мордочка тоже была не совсем нормальной (если подобное слово применимо к духу, который питается взглядами): когда Небесёныш открывал рот, оттуда тоже выглядывал глаз с черным зрачком.

Облик, подаренный Обходчиком, нравился Небесёнышу, но дух понимал, что для общения с людьми надо воплощаться в кого-нибудь более человекообразного. Для пробы он превратился в синеокого золотоволосого юношу – точную копию Беседника.

Покрутив головой, Небесёныш задумался: он не знал, каким ему надо стать. Гончара у него не было, спросить не у кого. Эксперименты ни к чему толковому не привели: в зеркале поочерёдно отражались самые разные, но чужие лица.

Вдруг в галерее украденных образов промелькнуло лицо, которое было незнакомым для духа. Он-то точно помнил всех, кого видел хоть раз. Но этот... Гладкий лоб, плоские щёки, большой рот, сложенный в узкую кривую щель. Белая кожа. Маска, всего лишь маска! Но у неё были притягательные глаза... И невозможно было отвести взгляд, вырваться из их хватки.

Притягательные глаза – точь-в-точь как у Небесёныша.

Он прижался к зеркалу, стремясь разглядеть необычную личину. Потом задрожал, осознав, что не получается ни отвернуться, ни зажмуриться. Маска не отпускала. Пискнув, Небесёныш прижался к зеркалу всем телом – и вскоре оказался на другой стороне. Его отражение поморгало, приспосабливаясь к новому пространству, а потом исчезло, подтянувшись к потолку.

Настоящий Небесёныш остался в тюрьме. Перед ним светилось окошко, показывающее фрагмент станции. За спиной притаилась пустота.

И ни один из многочисленных бирюзовых глаз не повернулся, чтобы разглядеть, что там, сзади.

– Это было ловко, не спорю. Но не больно-то задирай нос: без Гончара и без Вишни у тебя бы ничего не получилось! Вот Обходчик – да, он смог меня обыграть и без посторонней помощи. А ты – вряд ли.

– Не важно, как. Важно, что всё кончено.

– А тебе, значит, всё равно, сам справился или никогда бы не смог сам, без помощи других? Никакого самоуважения – одна лишь чистая логика?

– Мне не всё равно, каким будет результат.

– Уровень, до которого ты продвинулся, это самый главный из всех результатов!

– Я знаю, кто я.

– Нет. Ты знаешь, кем ты не являешься: ты больше не человек.

– Я кое-что другое.

– Что именно? Как называется это другое? Сверхчеловек? Супер-человек? Кое-что-другое-человек? У тебя даже истинного облика нет! Ты его повторяешь, но ты не можешь его возродить. А без лица ты всего лишь супер-ничто.

– Лицо мне больше не нужно.

– Оно было тебе нужно, когда ты строил Большой Дом. Почему, как ты думаешь, Иерархи продлевают жизнь своего тела и даже тупые Охотники учатся менять облик, но всё равно остаются собой? Вы думали, это школярское правило ограничивает ваше развитие. В действительности оно защищает каждого, кто научился перемещать свою душу. Предав своё тело, вы не стали сверхлюдьми – вы перешли в разряд бестелесных, отверженных, проклятых духов. Какого бы уровня вы ни достигли, вы всё равно начинали как люди!

– Не важно, кем мы начинали – важен результат.

– А ты представляешь, каким он будет для вас? Ты же долго живёшь, ты должен был видеть таких же, освободившихся от плоти! Призраки, одержимые людскими страстями, теряют и разум, и силу, а потом становятся настолько слабыми, что с ними сможет справиться недоучившийся Гончар!

– Как с тобой?

– Что – со мной? Со мной никто не справился. Ты заключил меня в оболочку. Но не навсегда. Временно! Ты не можешь ни убить меня, ни ослабить, как, полагаю, рассчитывал. Людские души гаснут, если их заключить в неживой предмет. А со мной чего только не было! Подумаешь – пластиковый человечек! Лучше, чем расчёска для хвоста или оправа очков. Рано или поздно я выйду отсюда и обрету истинный облик. И это будет твой последний день, потому что таких шуток я не прощаю!

– Согласен, ты сможешь выйти отсюда. Но будет слишком поздно. К тому времени мы разрушим Уишта-Йетлин. И твой бесценный Обходчик будет мёртв.

– Ты не понимаешь, дорогой мой! Для меня не бывает «поздно». Для вас бывает. Вы можете опоздать или не успеть, а я никогда не теряю время, потому что в моём распоряжении – вечность. Я помню, когда не было Уишта-Йетлина, и доживу до его уничтожения или саморазрушения. И Обходчик тоже однажды умрёт. А я всё равно буду жить!

– Ты можешь опоздать к моей смерти.

– Ну, и что? Ты сдохнешь, а этого достаточно. А если понадобится, я тебя воскрешу, чтобы убить собственноручно. Думаешь, не знаю, как?