– Думайте!

– Мы с женой и думаем. Девочка умная, красивая, я специально фото принес, взгляните! Не хочется ее в глуши оставлять. В Москву бы ей!

– В Москву-у?! – насмешливо спрашивает Барский, бросая взгляд на фото и признавая, что девочка хотя и явная дура и далеко не красавица, но мила, свежа, ничего не скажешь. – И куда же вы собираетесь ее поступать в Москву?

– Поступать? Хи-хи! Об этом, собственно, я и хотел поговорить. Желательно в МГИМО или в МГУ. Еще я слышал, есть такой… Институт стран Азии и Африки.

– Она Африкой увлекается?

– Хи-хи! Да не так чтобы очень. Но время еще есть – увлечется!

– В ИСАА не советую, – коротко отрезал Лев Сергеевич.

– Как скажете.

– В МГИМО – не советую.

– Значит, в МГУ?

– С этим могу поспособствовать. Привозите вашу дочь в Москву в конце сентября. Поговорю с ней, протестирую… И так далее. Но учтите, милейший, даром я консультаций не даю!

– Девочка умная, сообразительная, – гаденько шепчет Ягодкин.

«Экая ты скотина! – думает Барский. – Уже по своим понятиям меня провел».

– Я хотел сказать, что мои консультации будут стоить немалых денег. За частные занятия я беру двадцать долларов в час.

Земляника хлопает глазами.

А ты как думал, папочка? Просто подложить дочку в постель пожилому профессору?

– И сколько потребуется занятий?

– Столько, сколько потребуется, – отрезает Барский, – и не только со мной. Принимать вступительные экзамены будут четыре человека. Это не считая меня.

Земляника вытирает платком вспотевшую лысину. Думай, папочка, думай!

– А какие… гарантии?

– Что?! – делает строгое лицо Барский. – Вы имеете дело с доктором наук, какие вам еще нужны гарантии? Остальное будет зависеть от способностей вашей дочери.

Земляника отползает от костра обескураженный. Это что же такое? Это сразу и деньги, и дочь им подавай?

Барский про себя хохочет… Ничего, попечитель! Деньжонки у тебя имеются! Позвонишь как миленький! И деньги заплатишь. И дочку привезешь. Кстати, девочка недурна…

Вот еще персонажи: Бобчинский и Добчинский. Бывший секретарь горкома комсомола и его заместитель. Сделали сумасшедший бизнес на видеоподвалах, где крутили порнуху вроде «Греческой смоковницы» круглые сутки. Самые богатые люди в городе. Понимают, однако, что без союза с новой властью их деньги ничего не стоят.

Провожавший его на перроне Ягодкин-Земляника протянул конверт.

– Это что? – лениво спросил Барский.

– Гонорар за ваши выступления.

Барский заглянул в конверт и присвистнул от изумления.

– Да вы платите как в Америке, господа!

– Подумаешь, Америка! – угодливо хохотнул Ягодкин.

– Тронут!

– Вот если бы сам Дмитрий Леонидыч согласился приехать, – со значением продолжал Земляника.

Барский помрачнел. Ему напоминали о его месте.

Перед отходом поезда нарисовался Бобчинский.

– Лев Сергеевич, не откажите в просьбе! Вы ведь близко знакомы с Палисадовым?

– Допустим, – поджав губы, отвечал Барский.

– Не могли бы вы рассказать ему обо мне? Мол, живет в таком-то городе человечек по фамилии… Вот моя визитка!

– Смысл?

– Глупость, конечно… Но вы все-таки напомните ему при случае, что, мол, живет в таком-то городе такой-то.

– Вы издеваетесь? – пытается возмутиться Барский. – Зачем вы цитируете Гоголя?

– При чем тут Гоголь? – натурально удивился Бобчинский. – Впрочем, вам видней, вы человек ученый…

– Вы серьезно?

– Да так, знаете ли… Скоро ведь будут собственность делить. Ну, мы с Петюней кой-что присмотрели. Комбинатик мясоперерабатывающий, фабричка кондитерская, заводик ликеро-водочный. Здесь-то у нас конкурентов нет, а вот в Москве… Так вы уж передайте Дмитрию Леонидычу мою визитку.

– Передам, – пообещал Барский и представил, как рассмешит генерала Диму.

– Только вы серьезно передайте, – прибавил Бобчинский.

В его голосе вдруг прозвучала угроза. Барский заглянул в его глаза и испугался. Это были крохотные глаза акулы.

– Кстати, – легко выдержав взгляд Барского, продолжал Бобчинский. – Буквально вчера наша фирма учредила премию за… м-м… как это? Просветительство! Премия-то невелика, всего тысяча долларов. Но лиха беда начало!

– Вы хотите сказать, что ее присудили мне? – тихо спросил Барский, понимая, что попал в нехорошее положение. Конечно, можно отказаться. Но тысяча долларов сразу решала все его долговые проблемы, в которых он изрядно запутался. – Ведь вы именно это хотите сказать?

– Какой вы догадливый, это что-то! – засмеялся Бобчинский, передавая свой конверт.

– А диплом? – продолжая смотреть в акульи глазки, спросил Барский, еще веря в себя, в то, что хватит мужества отказаться.

– А! – Бобчинский хлопнул себя по лбу. – Диплом забыл захватить! Ну ничего! Привезем вам в Москву с первой же оказией.

– Благодарю за честь, – сказал Барский, забирая конверт.

Он уже хотел пойти в вагон, но Бобчинский мягко тронул его за плечо.

– Вспомнил! – воскликнул он. – Вспомнил «Ревизора»! Там один столичный проходимец кидает крутых мужиков из райцентра. Разводит как последних лохов.

– Ну, в общем…

– Поучительная история! Но в наше время она закончилась бы по-другому.

– Любопытно!

– Этого кидалу из-под земли бы достали и грохнули.

– Прощайте, – буркнул Барский.

– До свидания, Лев Сергеевич…

Поезд остановился в Малютове.

– «Джек Дэниэлз», я не ошибаюсь? – раздался в купе приятный баритон.

Барский поднял голову… В купе стоял высокий мужчина, пожилой, спортивного телосложения, в светлом дорогом плаще, со старомодным, но тоже явно дорогим кожаным саквояжем в руке. На голове у него был берет, надетый по-художнически, со спуском на затылок.

«Наш человек!» – с удовольствием подумал Барский.

– Мне кажется, мы найдем с вами общий язык. – Мужчина угадал его мысли.

– Прошу к столу! – пригласил Барский. – Извините, кроме виски и лимона, ничего нет.

– Ну, это мы поправим, – возразил попутчик.

Он вышел на перрон и что-то пошептал на ухо проводнику. Через несколько минут после отправления поезда на столе стояла кастрюлька с горячей картошкой в сливочном масле и миска с пупырчатыми малосольными огурцами и аппетитно нарезанными дольками моченого яблока.