1 февраля я приехал в полевой штаб армии в первом часу ночи. Настроение было прескверное, чувствовалась страшная физическая и моральная усталость. Весь прошедший день части армии вели тяжелый кровопролитный бой, но к ночи, понеся большие потери, отошли в исходное положение.

По злой воле Шорина Конная армия, брошенная в наступление на превосходящего противника, без поддержки стрелковых частей и при пассивности наших войск на других участках фронта, истекала кровью в единоборстве с врагом.

Поговорив с С.А. Зотовым, который трудился над составлением оперативной сводки для штаба фронта, я пошел отдыхать. Но уснуть не мог. На сердце было тяжело, нервы напряжены до предела. Я ходил по комнате и думал: как спасти армию?

И как всегда, когда каждому из нас было трудно, мы мысленно обращались к тому, кого считали учителем и отцом нашей революции, человеком, способным больше других понять горе и радость, сердце и душу революционного солдата. Я решительно подошел к столу, взял карандаш и бумагу, пододвинул поближе фитиль и начал писать письмо.

«Станица Багаевская на р. Дон, 1-го февраля 1920 года.

Глубокоуважаемый вождь, Владимир Ильич! Простите меня за то, что обращаюсь к Вам с этим письмом. Я очень хочу лично Вас видеть и преклониться перед Вами как Великим вождем всех бедных крестьян и рабочих. Но дело фронта и банды Деникина метают мне сделать это. Я должен сообщить Вам, тов. Ленин, что Конная армия переживает тяжелое время. Еще никогда так мою конницу не били, как побили теперь белые. А побили ее потому, что Командующий фронтом поставил Конную армию в такие условия, что она может погибнуть совсем. Мне стыдно Вам об этом говорить, но я люблю Конную армию, но еще больше люблю революцию. А конница еще очень нужна революции. Командующий фронтом тов. Шорин вначале поставил конницу в болото Дона и заставил форсировать р. Дон. Противник этим воспользовался и чуть было не уничтожил всю нашу конницу. А когда Реввоенсовет потребовал, чтобы изменить направление Конной армии, тов. Шорин лишил вверенную мне армию пехоты. Он передал две пехотные дивизии 8-й армии, а Конная армия была брошена одна на противника и вторично оказалась сильно помятой. За все мое командование подобных печальных явлений не было. А как только Шорин получил право распоряжаться вверенной мне армией, так и полились несчастья. Еще 26-го октября 1919 года, когда я был в подчинении тов. Шорина, он мне дал задачу, которая была вредна нам и полезна противнику. Тогда я по телеграфу ему об этом сказал, и он, наверно, обиделся и запомнил, а теперь все это отражается на общем нашем революционном деле. На сегодня получил задачу разбить противника и продвинуться вперед на 60 верст, а соседние армии стоят согласно приказу Шорина на месте и тем самым дают возможность противнику снимать свои части с фронта и бросать их против Конной Армии. Это явное преступление. Прошу обратить Ваше внимание на Красную Конную армию и другие армии, иначе они понапрасно погибнут от такого преступного командования.

Крепко жму Вашу руку.

Командарм 1 Конной

Буденный».

Закончив письмо, я пригласил к себе Зотова и попросил его немедленно отправить письмо В.И. Ленину.

— Сделай, Степан Андреевич, так, чтобы письмо попало лично в руки Ильича.

Уже после Гражданской войны я узнал, что Владимир Ильич Ленин получил мое письмо и лично расписался на конверте. Это письмо с пометкой Ленина хранится теперь в Институте марксизма-ленинизма.

1 и 2 февраля Конармия вновь форсировала Маныч и перешла в наступление. Вначале наступление шло успешно. Белогвардейцы внезапным ударом Конармии были выбиты из левобережных хуторов, но затем, оправившись, перешли в контрнаступление и оттеснили наши части. Корпус Думенко, временно подчиненный Конармии в оперативном отношении, фактически не выполнял наших приказов. Правда, 1 февраля он вместе с Конармией форсировал Маныч и занял хутор Веселый. Однако в ночь на 2 февраля Думенко оставил Веселый и ушел за Маныч, в хутор Верхне- Соленый, не предупредив об этом нашу левофланговую 6-ю дивизию.

Конармия по-прежнему вела тяжелые бои с противником, лишенная всякой поддержки соседних с ней армий. Наши обращения к командованию Кавказским фронтом об активизации действий

й и 9-й армий оставались без ответа. Пассивность наших соседей позволила белым крупными силами захватить хутор Краснодвор- ский и тем самым создать угрозу правому флангу и тылу Конармии. Пришлось снять с фронта одну бригаду 4-й дивизии и направить ее в тыл армии через станицу Кривянская, а также выдвинуть наши бронепоезда на участок Аксайская — Новочеркасск.

Вечером 2 февраля мы с Климентом Ефремовичем поехали в Ростов и передали главкому С.С. Каменеву следующий доклад:

«На фронте Конармии и Конного корпуса Думенко противник сосредоточил крупные силы конницы, нами взято на учет пятьдесят два кавполка и шесть стрелковых. Сведения эти самые точные, получены от пленных и из письменных данных, добытых в боях в течение трехдневной ожесточенной операции.

Директивой командующего Кавказским фронтом Конармии и конкорпусу Думенко поставлена задача уничтожить противника, сгруппировавшегося в районе хут. Ефремов, что на левом берегу р. Маныч. Той же директивой 8 и 9-й армиям поставлены задачи пассивной обороны занимаемых позиций и активная деятельность разведывательных партий. Вследствие этого противник имел возможность снять с участков 8 и 9-й армий все кавчасти и бросить против нашей конницы.

1 февраля 1920 года Конная армия и Конкорпус вторично форсировали р. Маныч: по льду, весьма скользкому, достигающему в некоторых местах трех верст ширины, переправились на левый берег, заняв Манычскую, Княжеско-Леоновокий, Тузлуковский, Мал. Западенский, Поздеев, Проциков, Ефремов и Веселый.

На всей указанной линии противник был отброшен к югу, и наши части расположились на ночь в упомянутых пунктах. Противник всю ночь безрезультатно пытался атаками выбить наши части.

Сегодня, 2 февраля, с рассветом завязался на всем фронте конницы ожесточенный бой, и противник огромными конными массами, действуя на наши фланги и разрезая фронт, принудил нас отступить на правый берег р. Маныч. Противник понес серьезные потери, наши потери также значительны.

Во всей этой чрезвычайно серьезной операции 8 и 9-я армии никакого участия не принимали. Противнику предоставлена полная свобода маневрирования и накопления своих сил в нужных ему пунктах. Красная конница поставлена в чрезвычайно тяжелые условия полной изоляции от соседних армий.

Конармия с момента занятия Ростова и по сегодняшний день в ряде тяжелых и неудачных операций в сильнейшей степени изнурилась и понесла значительный урон людьми и в особенности конским составом. Фронтовое командование невнимательно и легкомысленно, даже преступно, поставило конницу в безвыходное тяжелое положение.

...убедительно просим, я и член Реввоенсовета Конной т. Ворошилов, сделать срочно необходимые распоряжения кому следует для облегчения положения Конармии.

К настоящему моменту Конармия и конный корпус Думенко занимают следующую линию: Багаевская, Хохлотовский, Феду- лов, Манычско-Балабинский, Н. и В. Соленый.