А. Кириленко, A. Косыгин, Д. Кунаев, А. Пельше, Г Романов, М. Суслов, Н. Тихонов, Д. Устинов, К. Черненко, В. Щербицкий, Г. Алиев, М. Горбачев, П. Демичев, В. Кузнецов, Б. Пономаренко, Ш. Рашидов, М. Соломенцев, Э. Шеварднадзе, И. Капитонов, М. Зимянин, В. Долгих, К. Русаков, М. Георгадзе, Т. Киселев, Н. Патоличев, А. Аксенов, В. Бровиков, B. Гвоздев, Н. Дементей, Е. Скурко (Максим Танк), Ю. Колоколов и другие.

В некрологе говорилось: «Перестало биться сердце пламенного коммуниста, известного деятеля Коммунистической партии и Советского государства, вся сознательная жизнь которого была отдана делу строительства коммунизма. П. М. Машеров на всех участках работы проявлял творчество и инициативу в осуществлении политики партии. Его отличали беззаветная преданность великим идеалам коммунизма, огромная энергия и страстность в работе, партийная принципиальность и человечность, личное обаяние и скромность. Все это снискало ему признание, высокий авторитет в партии и народе…»

Правда, информационные агентства многих социалистических стран, например Венгрии, о трагедии сообщили в день гибели. В здании посольства СССР выставили портрет Машерова и в траурной книге многие жители Будапешта выражали свои соболезнования.

Для организации похорон была создана правительственная комиссия в составе И. Полякова (председатель), А. Аксенова, В. Бровикова, А. Кузьмина, Л. Фирисанова, М. Зайцева, В. Балуева, В. Микулича, И. Якушева, В. Лобанка, С. Пилотовича, В. Ливенцева, Г. Бартошевича, Л. Максимова, Г. Жабицкого.

Гроб с телом Петра Машерова установили в Доме правительства. Для прощания 7 и 8 октября был открыт доступ.

Горе — оно многоликое;

Может застыть вроде инея,

Стать неподвижным унынием.

Или… ступенью великою!..

Тяжкая глыба рыдания.

Тучи тяжелые, серые…

Веря в лучи созидания,

Плачь, Беларусь, по Машерову!

Так писала поэтесса Е. Шевелева в поэме «Коммунист».

В октябре того года я отдыхал в доме театральных деятелей в Подмосковье. В утреннем информационном сообщении при первых печальных словах диктора: «...в автомобильной катастрофе… кандидат в члены Политбюро…» сердце вздрогнуло: погиб наш Машеров. Кто еще мог так часто, без пышного сопровождения, колесить по дорогам?

Сообщение, словно тяжелый обух, ударило, оглушило, на какое-то мгновение лишило возможности говорить, понимать. Не верилось! И в мыслях не допускалось. Тем более, что знал от людей: они же видели его вчера и позавчера. Он ведь был подвижный, веселый, шутил… Проводил совещание… И вот случилось непоправимое. Уже никогда, никогда не увижу его. Горечь этой утраты возросла в миллионы раз, потому что эта утрата была для республики самой тяжелой и невозвратимой — потерять одного из лучших ее сыновей, который был живым воплощением самого подвига белорусского народа, его настоящим национальным героем. Был и навечно останется живым в памяти народа и всех его будущих поколений…

Великой оказалась скорбь людей. Над входом в Дом правительства в те дни склонились государственные флаги СССР и БССР с траурными лентами. Тысячи минчан, жителей республики шли и шли сюда с утра, чтобы проститься с Петром Мироновичем, склонить скорбные головы перед ним. В глазах людей ужас и страх, непонимание того, что произошло… Поток людей возле Дома правительства был так велик, что растерялась даже милиция, с трудом сохраняя организованность и порядок. Многим так и не удалось попрощаться с Машеровым.

Перед постаментом на красных подушечках - «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, золотая медаль «Серп и Молот» Героя Социалистического Труда, семь орденов Ленина, орден Георгия Димитрова и другие награды, которыми были отмечены его боевые и трудовые заслуги.

Бесконечная людская река медленно текла вдоль постамента. Шли рабочие минских предприятий и строек, люди, не раз встречавшие его в своих цехах и на строительных площадках.

С погибшим прощались сельские труженики. Он очень часто бывал в хозяйствах, подолду разговаривал с людьми. В свой последний день он также жил заботами деревни, выезжал знакомиться с ходом осенних полевых работ в Минской области.

В адрес ЦК КПБ, Президиума Верховного Совета БССР поступали многочисленные письма и телеграммы с выражением глубокого соболезнования.

Полина Машерова вспоминала:

— В поезде я видела страшный сон. Что у моей дочери отбирают отца Петю, а ее пытаются изнасиловать. Я зову людей, умоляю о помощи, никто не спасает их. Кричала так, что меня разбудила проводница.

В Карловых Варах я пробыла только несколько дней. Когда мне сказали, что муж погиб, кричала, что это неправда, что этого не может быть. За мной прислали самолет из Москвы, накачали лекарствами, я была как невменяемая. Не хотели пускать в морг, но я должна была его видеть. Единственной моей просьбой было, чтобы сшили шелковое покрывало с кистями.

Не могу смириться с его смертью до сих пор. Мне было бы легче, если бы он умер у меня на руках. Как это так, не проститься, не поговорить о самом важном. За что мне такое? У меня хорошие дети, внуки, правнуки. Но я все равно одинока без него. Я не знаю, что там, и встретимся ли мы. За одно не устаю благодарить судьбу: за то, что он у меня был…

— К сожалению, — с болью в сердце продолжала жена Машерова, — не позвонил и не выразил соболезнования никто из членов Политбюро ЦК КПСС. В том числе и Леонид Брежнев, хорошо знавший меня. Только венок прислал. Все телеграммы-соболезнования в семье до сих пор хранятся. Целый портфель - от отдельных людей, организаций, коллективов - из Сибири, Дальнего Востока, со всех республик, из других стран…

Попрощаться с Машеровым прибыли секретарь ЦК КПСС Михаил Зимянин, делегации от всех союзных республик, многих областей, зарубежных компартий, Кирилл Мазуров, летчики-космонавты СССР Петр Климук, Владимир Коваленок, Валентина Николаева-Терешкова (в связи с 50-летием Победы станет первой в стране женщиной-генералом. — С. А.).

Валентина Терешкова видела его за месяц до гибели, когда отдыхала на Нарочи. В один из дней вместе с Ниной Снежковой, заместителем Председателя Совета Министров БССР, он прилетел туда на вертолете и забрал летчицу-космонавта, чтобы показать ей красоту Беловежской пущи. И вот снова встреча — уже с покойным.

Стоя у гроба, Полина Машерова не могла понять, почему отсутствуют члены и кандидаты в члены Политбюро? Направили лишь Зимянина, хотя отношения мужа с ним испортились, были сложными. Но такое «единственно правильное решение» приняли в Политбюро ЦК КПСС…

В одной из публикаций собкор «Известий» по Белоруссии Николай Матуковский рассказывал, как в 1974 году с Петром Машеровым они совершили «заговор» — никто не должен узнать о том, что готовится документальный рассказ о подвиге минских подпольщиков, которые своей жизнью и смертью поставили гордый, непокорившийся Минск в ряд городов-героев…

— ...Поэтому никому ни слова,