Вечером, после того как Нейла ушла, Элли долго сидела с Феликсом в саду, покачивая на руках спящего Брэндана. Было очень тихо и спокойно. В золотистых лучах вечернего солнца, которое медленно опускалось в калейдоскоп из красного, зеленого и сизого, мерцали всевозможные цветы, а по траве крались темные тени, постепенно приглушая яркие цвета. В воздухе витал просто восхитительный аромат – Элли даже вспомнила, что в саду у бабушки тоже всегда росли цветы. Она едва ли не в первый раз за свою жизнь в полной мере оценила красоту природы.

«Как странно, что это случилось, когда я уже собралась уезжать из Ферн-Холла», – подумала девушка.

– Вам надо установить центральное отопление, – сказала она Феликсу.

– Да? – только и смог ответить тот, явно захваченный врасплох этим странным замечанием.

– Да, центральное отопление. Так в доме будет намного теплее в зимние месяцы, да и сырость исчезнет, – продолжала Элли.

Теперь дом уже не казался ей уродливым и неуютным – скорее наоборот.

Лицо Феликса озарилось нежной улыбкой:

– Элли, я не могу позволить себе это. Все мои деньги уходят на оплату текущих счетов.

Элли охватило смутное чувство вины – также чуть ли не впервые в жизни. Именно Феликс заплатил за коляску и кроватку Брэндана, за горы распашонок и пеленок и за все то, что нужно грудному ребенку. Ей даже в голову не пришло поблагодарить его за это, а ведь он не обязан был обеспечивать своего племянника – пусть даже обожаемого племянника. Феликс никогда не уставал повторять, как похож мальчик на отца.

– А почему бы тебе не превратить аптеку во что-то другое? – предложила она. – Например, в кафе.

Крегмосс стоял на дороге между Дублином и Дан-Лэре, откуда ходил паром в Англию, так что через деревню проезжало множество машин.

Элли подумала, что уже завтра они с Брэнданом поплывут на этом пароме домой.

– Людям нужна аптека, в которой они могли бы купить лекарство по рецепту. С моей стороны было бы безответственно закрыть ее.

Элли захотелось встряхнуть Феликса. Ему давно пора было научиться ставить во главу угла свои интересы и перестать жить интересами других людей.

– В Ферн-Холле можно устроить что-то наподобие гостиницы, – сказала она. -Дом расположен прямо у дороги.

– У меня неважно с коммерческими способностями, – спокойно ответил Феликс. – Мне с головой хватает аптеки.

Ему нужна была энергичная, решительная жена – не туповатая Нейла Кении, любовница его отца, о которой он тоже считал себя обязанным заботиться. Элли уже собиралась выдвинуть другие варианты перепрофилирования аптеки – например выращивать в саду цветы и торговать ими перед аптекой, – но решила, что это было бы напрасной тратой времени. Жизнь изрядно потрепала Феликса, и он напрочь утратил желание бороться.

– Когда вы с Брэнданом уедете, я буду скучать по вам, – хриплым шепотом произнес он.

– Когда-нибудь я приеду к тебе, – искренне пообещала Элли. – По крайней мере постараюсь приехать.

– Тебе здесь всегда будут рады.

Вернувшись домой, Элли не стала говорить, что Лайам умер, – просто сказала, что они «не сошлись характерами», – и это было правильное решение, поскольку уже через два дня после приезда в Ливерпуль Лайам позвонил в дом на краю Принцесс- парка и рассказал, что обеспокоенный ее исчезновением Феликс разыскал его в Женеве.

– Он сказал, что ты на один день поехала в Дублин и не вернулась, – укоризненно проговорил Лайам. – Неужели ты не могла предупредить его, что уезжаешь? Я сказал Феликсу, что меня ничуть не удивило твое бегство – это вполне в твоем стиле. Он лишь хотел убедиться, что с тобой ничего не случилось.

– Спасибо, со мной все в порядке, а сбежала я потому, что не хотела, чтобы Нейла Кенни подняла шум.

– А зачем Нейле Кенни поднимать шум?

– Потому что она хотела оставить Брэндана себе – у нее ведь не может быть своих детей. Лайам, мне кажется, тебе надо спасать брата от этой женщины. Ты знал, что она десять лет была любовницей твоего отца?

– Что-что? – изумленно переспросил Лайам.

– Ты хорошо меня расслышал. Феликс унаследовал Нейлу вместе с Ферн-Холлом и аптекой. Кроме того, Феликс покупал все для Брэндана, так что ты должен ему кучу денег. Мне нечем было с ним расплатиться.

Некоторое время трубка молчала – Лайам пытался осмыслить то, что она ему сообщила.

– А какой он, Брэндан? – наконец спросил он.

– Замечательный. Все здесь влюбились в него с первого взгляда.

– Можно как-нибудь приехать посмотреть на него?

– Если ты приедешь, не жди, что моя семья примет тебя с распростертыми объятиями! – сердито проговорила Элли и бросила трубку.

Как оказалось, она вернулась домой как раз вовремя: все были слишком заняты подготовкой к свадьбе ее матери, чтобы расспрашивать Элли о планах на будущее или отчитывать за возвращение с незаконнорожденным ребенком Лайама Конвэя. Мама обрадовалась, что Элли сможет быть подружкой невесты вместе с Мойрой и Дэйзи, и даже собралась купить ей такое же, как у сестер, платье.

Элли ничуть не преувеличивала, когда сообщила Лайаму, что все обитатели дома миссис Харт с первого взгляда влюбились в Брэндана. Особенно неравнодушна к нему была бабушка. Из подвала достали старую детскую кроватку, купили несколько матрасов, и мать с сыном поселились в комнате наверху, откуда недавно съехали студенты. Бабушка постоянно держала Брэндана на руках, и Элли ничуть против этого не возражала – не то что против таких же действий Нейлы Кенни. Зная, что ее сын в безопасности, Элли спокойно отсыпалась по утрам после ночных кормлений.

У Руби было такое чувство, что Брэндан послан ей небом, – его появление позволило ей почти забыть о том ужасающем факте, что мужчина, которого она любит, женится на другой. Если бы эта другая не была ее дочерью, Руби, возможно, боролась бы за свое счастье, сказала бы Мэттью, что любит его, вынудила бы его признаться в любви к ней, доказала бы ему, что он совершает большую ошибку.

Она не представляла, что подвигло Мэттью сделать Грете предложение, но это случилось, и изменить что-то было невозможно. Она наделала кучу ошибок с Джейкобом, потом с Крисом Райаном, но глупее всего она вела себя с Мэттью Дойлом.

– Дура ты. Руби О'Хэган, – говорила ей когда-то Бет. И была права.

Грета и Мэттью были замечательной парой. Они знали друг друга очень много лет, и Мэттью нравился Грете с самого начала – еще с тех пор, когда Руби костила его на чем свет стоит. Даже Хизер одобрила выбор Греты, хотя Руби знала, как тяжело будет ей перенести расставание с сестрой, особенно после того как отношения с Джеральдом Джонсоном закончились ничем.

Все в доме только и говорили, что о предстоящей свадьбе. Венчаться в католической церкви молодые не могли, так как Мэттью был разведен. Грета не возражала против обычной регистрации, и, хотя прежде Руби это очень не понравилось бы, времена изменились. Разводы в последние годы стали обычным делом, и не могли же все эти люди оставаться одинокими до конца жизни! Особенно если, как в случае с Мэттью, развод произошел не по их инициативе.