— По методу своего Лазаренко… Но земные предметы были для них проницаемыми. Тогда они собрали какую-то установку и изменили свойства камня — сделали его непроницаемым для себя, — значит, проницаемым для земных людей, — и по ленточному конвейеру погрузили его на корабль. Потом… Потом они подремонтировались, заменили какие-нибудь шестерни, а негодные выбросили — это и были «железные цветы» — и улетели, так сказать, к месту назначения.

— Тебе бы научно-фантастические романы писать, Борис, — засмеялся Багбанлы.

Григорий Маркович помалкивал. Он рисовал в блокнотике причудливую голову бородатого старика с орлиным носом. Казалось, ученый был всецело поглощен рисованием. Вдруг он поднял голову и посмотрел на Багбанлы.

— А почему бы и нет, Бахтияр Халилович? — сказал он. — Все возможно на этом свете. Самая дерзкая фантастика не может сегодня удивить науку.

— Не спорю. Но космический корабль в Гималаях…

— Индус случайно оказался в горах, — спокойно продолжал Григорий Маркович. — Он наблюдал за пришельцами из космоса. Вероятно, он и раньше занимался физикой. Перестроенное вещество камней он, быть может, использовал как источник для переноса их свойств на другие предметы.

— Для переноса свойств? — Привалов вскочил со стула. — Какая странная мысль!

— Отнюдь, — возразил ученый. — Если бы у нас был предмет из вещества с измененными связями, ну хотя бы этот легендарный матвеевский нож, мы бы прежде всего стали искать способ передачи его свойств.

— Значит, мы идем неверным путем? — Привалов был взволнован. — Значит, «сукрутина в две четверти», описанная Матвеевым, была не кольцом Мебиуса, а чем-то иным?

— Мы идем верным путем, Борис Иванович. Что до «сукрутины», то кто ее знает?.. Просто какая-то деталь установки. Важно, что самое это слово навело вашего Потапкина на превосходную мысль. Впрочем, — добавил ученый, помолчав немного, — все это не более как предположения. Могло и не быть космического корабля, который так не нравится нашему другу Багбанлы. Сказочка, привезенная нашим другом Ли, быть может, просто плод богатого воображения. Одно несомненно: в Индия начала восемнадцатого века работал безвестный великий ученый. Он намного обогнал свое время, и судьба его была трагичной.

В наступившей тишине раздался голос Ли Вэй-сэна:

— Правильно, коллега! В глубинах истории таится много подобных трагедий. Я со скорбью думаю о мудрецах моей страны, чьих имен не сохранила история. Я с гневом думаю о том, сколько сил предоставило… то есть положило человечество на выдумывание религий, на поиски того, чего нет. Врата Полного Познания! Воистину мы должны работать как одержимые, чтобы распахнуть их.

Китаец подошел к двери, щелкнул выключателем. Яркий белый свет залил комнату.

Борис Иванович думал о Лю Цин-чжене и индийском мудреце. Его мысленному взору предстали грозные отроги Гималаев. Измученные люди приносили с горных вершин какие-то смолы… О них упоминал Матвеев, и это навело Колтухова на мысль о мощно заряженных электретах. «Недооценивают еще электреты», — всплыл в памяти скрипучий голос Павла Степановича…

Он вслушался в беседу ученых. Ли Вэй-сэн рассказывал что-то из китайской истории. Воспользовавшись первой паузой, Привалов сказал:

— Товарищи, а что, если «заткнуть» энергетический провал электретами?

— Электретами? — Григорий Маркович удивленно посмотрел на него. — Но это очень слабенький, хотя и неиссякаемый источник.

— Слабенький? А вот послушайте! — И Привалов рассказал об эпизоде из матвеевской рукописи и о предположении Колтухова, что люди Лал Чандра заряжали смолу космическими лучами.

— Да, припоминаю этот эпизод, — заметил академик, — но, признаться, не приходило в голову… Ну-ну, продолжайте.

Борис Иванович воодушевился и подробно рассказал об опытах Колтухова с электретными покрытиями для труб.

Китаец быстро покрывал блокнот строчками иероглифов.

— Это мысль, — сказал Багбанлы, когда Борис Иванович умолк. — Клянусь аллахом, неплохая мысль! Академия располагает самым мощным в мире электростатическим генератором. Давайте зарядим от него смолу по колтуховскому рецепту.

— Мощная, неиссякаемая батарея электретов, — задумчиво проговорил Григорий Маркович. — Хорошо, попробуем. В крайнем случае мы свяжемся с нашей высокогорной станцией на Памире, которая изучает космическое излучение… — Он помолчал немного. — Частотный режим нам ясен. Теперь займемся энергетическим. Вот что мы сделаем. Построим вашу модель беструбного нефтепровода, Бахтияр Халилович, только без стеклянных трубок, а в небольшом бассейне.

— Как у Лал Чандра? — спросил Привалов.

— Примерно. Только без театральных эффектов вроде горящей воды. Лал Чандр, очевидно, разлагал воду в бассейне электролизом и поджигал выделяющийся водород искрой. Нам это ни к чему. А вот прокачка масла сквозь воду — ею мы и займемся. Мы оборудуем в бассейне кольца Мебиуса — приемное и передающее. Поставим установку энергетического луча. Испытаем электреты… Ну-с, и попробуем прогнать струю нефтепродукта сквозь воду. Посмотрим, как поведет себя перестроенное вещество в рамках усиленного поверхностного натяжения. Мне бы хотелось, товарищи южане, задержать вас на месяц-полтора в институте. Не возражаете?

— Со мной просто, — сказал Багбанлы. — Письмо президиума академии — и все. Но вот юноша, — он кивнул на Привалова, — представитель промышленности. С ним посложнее.

— Завтра позвоню Лиде Ивановой, — сказал Григорий Маркович и сделал пометку в записной книжке. — Она уладит это через главное управление. Так вот. Думаю, что осенью мы сможем перекинуться к вам, на Каспий. Выберем подходящий участок моря и поставим опыт уже в естественных условиях.

— В промышленных, — заметил Привалов.

— Верно. Кстати, мне нужно побывать на Каспии не только по трубопроводным делам. Есть еще одна задача, не менее важная.

— Не секрет? — спросил Привалов.

— Вы, должно быть, знаете эту проблему: повышение уровня моря проливным дождем.

— Наслышаны, — сказал Багбанлы. — Кипятильник на Черном море, паропровод над Кавказским перешей ком, конденсация облаков над Каспием и ливень вроде библейского. Не знал, что вы имеете отношение.

— Частично. Там есть у вас Институт физики моря. Мы дали им некоторые исходные данные для опытной установки по конденсации облаков. Они собрали установку на каком-то необитаемом островке. Работу эту ведет некто Опрятин, кандидат наук.

— Знаем Опрятина, — сказал Привалов.

— Что-то затянул работу сей муж, — продолжал Григорий Маркович. — Впрочем, я их не тороплю. У нас тут возникла, видите ли, новая идея. Пожалуй, можно будет обойтись без ливня… Но это пока секрет. — Он встал. — Итак, друзья, завтра с утра прошу ко мне. Займемся электретами.

Не хочешь ли жениться во синем море