Потом проснулись затаенные подозрения; они жгли его изнутри, заставили кровь броситься в лицо. Она так легко это сделала, ни минуты не сомневаясь в своей правоте! Сколько еще раз Джессика поступала подобным образом, принимала за него решения и просто не была поймана за руку, проделывая все это за его спиной и без его ведома?

Она так хорошо его знала…

Неужели он действительно столь наивен, что не замечал этого раньше?

Именно тогда он заподозрил, что ее манипуляции были частью каких-то козней Ордена сестер, и это еще сильнее его расстроило. Он вспомнил, что именно Бинэ Гессерит, как опытный кукловод, поставляли наложниц, поручая им дергать за ниточки и управлять аристократами, словно марионетками, для достижения каких-то неведомых целей Общины. Воспоминания душили его.

Он должен был все время держать в голове, что ее красота и проницательный ум имеют цену: конфликт лояльностей. Те же люди, которые воспитывали и обучали Джессику, претендовали теперь на ее верность.

– Ты слишком многому научилась в чертовой школе Ордена сестер, – прорычал он тихо, отведя от нее взгляд. – Но я тоже кое-чему научился.

Лицо Джессики обмякло, она выглядела теперь потерянной, опустошенной и… побежденной. Лето не думал, что она притворяется, но уже не знал, чему можно верить, а чему нет.

– Лето, я…

– Тебе надо уйти. Сейчас я не могу ручаться за себя. Иди и запри за собой дверь, чтобы мне не пришлось принять необратимое решение, о котором я потом буду жалеть.

* * *

Очередной упадок жизненных сил Лезии начался несколько дней назад, но эмоциональная нестабильность старухи и ее склонность к насилию сделали этот промежуток времени бесконечно долгим для Харишки. Верховная Мать с отвращением входила в охраняемую медицинскую палату, где опасность буквально витала в воздухе. Харишка предпочитала наблюдать за старухой на экране в своем кабинете.

Перед отбытием на Кайтэйн Преподобная Мать Мохайем помогла Харишке составить письмо на Каладан, леди Джессике. Судя по хрипло выкрикиваемым требованиям Лезии и ее злобным предостережениям Джессика была единственной, кто мог вскрыть разум старой Матери Квизаца. Ей зачем-то надо было, чтобы Джессика немедленно явилась к ней. Разлучите ее с мальчиком! Горе Ордену сестер!

Если бы только Лезия дожила…

Надо отзывать Джессику с Каладана, и отзывать, вероятно, навсегда. Иного выхода не было.

Верховная Мать видела на экране безобидную старую женщину, лежавшую на кровати. Встревоженные медицинские сестры ухаживали за больной, а она вырывалась и извивалась, пытаясь подняться, выказывая при этом недюжинную силу и способность к сопротивлению: четыре послушницы и Преподобная Мать по имени Венедикто с трудом удерживали Лезию на месте.

Одна послушница подошла к старухе с инъектором, но Венедикто запретила вводить мощные транквилизаторы и антипсихотические средства.

– Пока не надо. Это может повредить ее предзнанию, а нам нужно узнать, что́ она скажет.

– Если, конечно, она действительно скажет что-нибудь стоящее, – проворчала Харишка, глядя на экран. – Нам всегда надо было это знать, но старуха не желает говорить с нами.

Вдруг Лезия начала хрипло выкрикивать короткие фразы:

– Это неправильно! Я все вижу своим внутренним взором, и это неправильно! Джессика… Я должна видеть Джессику с Каладана. Сейчас! Она и мальчик! Эта картина неверна!

Медицинские сестры смогли удержать Лезию в кровати. Преподобная Мать Венедикто склонилась над старухой и принялась увещевать ее спокойным голосом; слова ее были хорошо слышны в кабинете Харишки.

– Лезия, послушай меня. Джессику вызвали. Послание уже отправлено.

– Скоро она будет здесь, – прошептала Харишка. – Она подчинится приказу.

Венедикто произнесла что-то еще успокаивающим тоном и нагнулась над старухой.

– Прошу тебя, утиши свои мысли, чтобы они не захлестнули тебя. Подыши по способу прана-бинду и обрети внутренний покой. Все будет хорошо, когда внутри тебя воцарится мир.

Лезия бросилась на Венедикто, стараясь своими скрюченными пальцами вырвать той глаза. Послушницы вовремя успели схватить ведьму за руки.

– Мир внутри меня? Я что, выгляжу мирной и безмятежной? У меня нет никаких причин для покоя!

Казалось, от головы Лезии исходят невидимые, но бурные волны, а белоснежные седые волосы извиваются, подхваченные потоками психической энергии, излучаемой ее мощным сознанием.

Венедикто все же пыталась урезонить бушующую старуху, даже когда медицинские сестры в страхе разбежались.

– Успокойтесь! Вы не должны ее бояться! Страх убивает разум. Страх – это…

Лезия взвилась на подушках с неожиданной силой.

– Ты ничего не понимаешь! Вся картина рассыпается в прах! Один неудачный Квизац Хадерач за другим! Образуются тупиковые генетические линии, матери отказываются выполнять приказы и не считаются с последствиями своих действий. Джессика не должна оставаться на Каладане! Еще немного – и будет поздно!

Голос ее прерывался от хрипов, дыхание стало свистящим.

– Некоторые сестры позволяют себе любовь! Что с этим поделать? Предать их всех смерти? – Лезия едко и звонко рассмеялась. Психические волны кругами расходились от ее головы, свидетельствуя о царящей в сознании старухи внутренней сумятице. – Это селекционный хаос, он вышел из-под контроля!

Харишка продолжала наблюдать; напряжение ее росло по мере того, как Венедикто задавала новые вопросы.

– Какая картина рассыпается? Мать Квизаца, скажи, о чем ты говоришь?

Откинувшись на подушку, старуха, давясь, разразилась смехом, больше похожим на кудахтанье. Но очень скоро этот смех перешел в мучительный стон.

– Ты даже отдаленно не поймешь, что́ я скажу, не поймешь, что́ я вижу, эти картины сплетают воедино прошлое и будущее. – Лезия снова попыталась соскочить с кровати. – Выпустите меня отсюда. Я сама поеду к Джессике.

Странная энергия продолжала бушевать, свертываясь в прихотливые завихрения, исходившие откуда-то из недр ее агонирующего сознания. Похрустывающие электричеством, вставшие дыбом волосы Лезии придавали ей зверский, безумный вид. Такое проявление ее сверхъестественной ментальной способности встревожило Харишку. Она вспомнила ужасных, давно исчезнувших Россакских ведьм времен Батлерианского джихада. Но, видимо, гены этих ведьм сохранились в человеческой популяции. Наверное, Лезия была их прямым потомком.