Теперь барон уже не скрывал охватившей его тревоги. Фенринг успел уловить это изменение в мимике и поведении барона, хотя тот и попытался быстро скрыть эмоции под маской деланого возмущения.

– Если вы озабочены незаконными операциями со специей, граф Фенринг, то вам следует арестовать всех контрабандистов. Я уже поручил Раббану охоту за контрабандистами, чтобы мы могли скорее покончить с их незаконной деятельностью.

– Да, но это, хм-м, теперь излишне. Я уже позаботился о главной проблеме. – Он с улыбкой наблюдал, как сухой песок жадно впитывает кровь.

Барон прищурил близко посаженные глаза.

– Вы их всех казнили?

– Я нашел нескольких пиратов, которые отказывались работать по правилам, но другие получили от меня молчаливый карт-бланш. Император Шаддам уже давно знает о здешних контрабандистах, и некоторые из них верно нам служат. Поэтому оставьте их в покое.

– Вы хотите, чтобы я… просто игнорировал их?

– Это мои контрабандисты. Они служат нам и платят то, что с них причитается. Император удовлетворен их службой. – Фенринг помолчал, а потом заговорил жестким, не допускающим возражений тоном: – Но он недоволен теми, кто обходит известную нам сеть.

Рабочие продолжали лить кровь между деревьями, двигаясь вдоль цепочки пальм, и уже опорожнили две большие емкости. Притихшая толпа не двигалась.

– Я смог обнаружить целую банду пиратов, орудующих в песках, – сказал граф Фенринг. – Они проводили параллельные операции, крали специю из пустыни и продавали ее инопланетным заказчикам. Их деятельность была вне нашего контроля и никак не документировалась. Большое количество меланжа было продано на черном рынке в обход добавочного императорского налога и всех обычных платежей или, хм-м-эх, необходимых взяток.

Барон выпрямился, опираясь на гравипояс, изо всех сил стараясь скрыть дрожь.

– Действительно!

Он буквально пылал негодованием.

– Мы задержали главаря этих пиратов, Руллу Туек, жену главного контрабандиста. Она вела свою игру, обманывая Императора и собственного мужа. – Он умолк, втянул ноздрями горячий воздух и продолжил: – Она получила свое.

Фенринг отметил, что растерянность на лице барона сменилась выражением злорадства. Интересно, ведь граф ожидал совсем иной реакции…

Барон Харконнен с трудом сохранял самообладание, слушая откровения графа Фенринга. От своих шпионов он каким-то образом сумел узнать, что Император и его чрезмерно умные бухгалтеры-ментаты обнаружили в отчетах спорные места. Они заподозрили существование независимого потока специи с Арракиса, а это означало, что барону придется более тщательно скрывать свой секретный бизнес, организованный с КАНИКТ и Малиной Ару. Если у Шаддама есть подозрения, Фенринг становится чертовски опасен.

Но пока его собственные пираты продолжали свою деятельность безнаказанно, пользуясь новыми тайными каналами. Во всяком случае, они только что доставили новую большую партию специи с Оргизской фабрики, и эту специю тихо и без шума передали КАНИКТ – за очень неплохую мзду.

Но не сказал ли сам Фенринг, что ему удалось поймать главаря нелегальных контрабандистов? Этот мерзкий тип думал, что докопался до истины, казнив главаря, и уже, наверное, доложил о своей победе Шаддаму.

Но он взял не того человека!

Барон с восторгом смотрел теперь на кровь, которую рабочие продолжали лить, стараясь не оставить в емкости ни единой капли.

– И это кровь Руллы Туек, преступницы?

– Ах-х, хм-м, это кровь двух ее соплеменников, – ответил Фенринг. – Я наблюдал за казнью и забрал тела казненных для этого экстравагантного зрелища.

– Что же вы сделали с женщиной? Я говорю о Рулле.

Фенринг сунул руку в карман и извлек катушку шигафибра.

– Здесь видеозапись: ее выволокли в пустыню, распяли на песке и вызвали червя, который пожрал ее. У меня есть все необходимые доказательства. Моя милая жена и я, – он взял Марго за руку, а она ответила ему обожающим взглядом, – возвращаемся к императорскому двору. Я хочу лично показать запись моему другу Императору. Он испытает большое облегчение.

Так ли было необходимо Фенрингу подчеркивать, что с Императором его связывает личная дружба? Специально ли он похвастал своими силой и влиянием перед бароном? Конечно же, да!

Барон принял из рук Фенринга катушку, и граф продолжил:

– Это копия для вас. Думаю, вам доставит удовольствие посмотреть запись на досуге, и, быть может, не один раз.

– Я непременно это сделаю, граф. – Харконнен едва сдерживал радость. Фенринг пошел по ложному следу! Теперь собственная деятельность барона вне опасности, если, конечно, он сумеет сохранить ее в тайне.

После обнаружения признаков независимых пиратских операций со специей Шаддам слал барону гневные письма, требуя от него ответа как от правителя Арракиса. Барон опасался, что Император решит покарать его. В худшем случае Дом Харконненов может быть отстранен от управления Арракисом.

Теперь же фальшивые «пираты» Фенринга понесли ответственность и были наказаны имперским судом. Шаддаму предоставили козлов отпущения, и теперь его ярость будет направлена в иное русло. Можно считать, что пока барон и его тайные операции находятся в безопасности.

– Я со всем вниманием просмотрю эти записи. – Барон положил катушку в карман. – Думаю, они понравятся и моему племяннику.

– И еще кое-что, барон. Я должен особо подчеркнуть, что Эсмар Туек и его сын Стабан находятся под моим покровительством. За их деятельностью тщательно наблюдают. Вам не следует вмешиваться в их дела, а потому прикажите Раббану прекратить их преследование. У вас есть свои обязанности, обязанности сиридар-правителя.

В этот момент барон был счастлив согласиться со всем, что бы ни сказал ему Фенринг.

– Я сделаю это.

Они проводили взглядами рабочих, опорожнивших емкости с кровью. Пальмы, напоенные жидкостью, остались стоять на беспощадном солнцепеке. Барон считал, что это превосходный жест, зловещий сигнал устрашения, посланный народу Арракиса.

В Карфаге, в резиденции барона, недавно поймали экономку, которая промышляла мелкими кражами и похищала также и воду. Ее арестовали, и скоро она будет казнена. Барону пришла в голову очень удачная идея. Он решил извлечь из казненной женщины всю кровь и послать несколько емкостей в Арракин в качестве дара графу Фенрингу.

В конце концов, пальмам ведь всегда нужна жидкость.

* * *

Подобно другим выученицам школы на Уаллахе IX, Джессика была воспитана в убеждении, что любые чувства – особенно любовь – это слабость, которой, следовательно, надо избегать. Несмотря на все предостережения, Джессика оступилась, потому что ее чувства к Лето вышли далеко за пределы того, чему учили ее наставницы.