А что до правды, тут Брендан знал одно: по большей части надо лишь решить, хочешь ли ты взглянуть ей в лицо или же тебе лучше жить в удобном неведении и лжи. А с неведением и ложью люди мирятся легко. В окружении Брендана многие и дня не могли прожить без целого вороха лжи, сдобренной неведением.

Но это, эту правду надо встретить лицом к лицу. Потому что, сидя в камере предварительного заключения, он уже увидел ее, она прошибла его, как пуля, и застряла в животе. И не покидала его, а это значит, что спрятаться от нее он не мог, не мог сказать себе, что ее нет. И возможности неведения тоже не было. Ложь стала неделимым остатком.

— Черт! — сказал Брендан и, еще больше оттянув карниз, стал шарить пальцами в щели.

Пальцы нащупывали пыль, какие-то щепки, но пистолета там не было. Он шарил так целую минуту, хотя и знал, что не найдет того, что ищет. Отцовского пистолета там, где он должен был быть, теперь не было. Он исчез, скрылся и убил Кейти.

Брендан поставил карниз на место. Потом достал совок и подмел хлопья пыли, насыпавшиеся с потолка. Отнес в кухню стул. Ему надо было сохранять точность движений. Он понимал, как важно теперь спокойствие. Он налил себе стакан апельсинового сока, поставил стакан на стол. Сел на шаткий стул с подламывающейся ножкой так, чтобы видеть дверь. Он пил сок и ждал Рея.

* * *

— Погляди-ка, — сказал Шон, доставая из коробки латентные изображения и показывая их Уайти. — Вот самый четкий. Они сняли его с двери. А маленький он потому, что это детская рука.

— Старая леди Прайор слышала, как на улице непосредственно перед тем, как там встала машина Кейти, играли двое мальчишек. Играли с хоккейными клюшками, так она сказала.

— А еще она сказала, что расслышала, как Кейти сказала «Привет». Но может быть, это была не Кейти. Мальчишеский голос иной раз можно принять за женский. Нет следов от ног? Конечно нет — да что они весят, каких-нибудь сто фунтов!

— А голос мальчишки ты узнал?

— Похоже на Джонни О'Ши.

Уайти кивнул.

— А второй молчал.

— Потому что он вообще ни черта сказать не может — он немой, — сказал Шон.

* * *

— Привет, Рей, — сказал Брендан, когда оба мальчика вошли в дом.

Рей кивнул. Джонни О'Ши помахал рукой. Они направлялись в спальню.

— Подойди сюда на секунду, Рей.

Рей посмотрел на Джонни.

— На одну секунду, Рей. Я хочу кое о чем спросить тебя.

Рей повернулся, а Джонни О'Ши сбросил спортивную сумку, которую тащил на плече, и присел на краешек кровати миссис Харрис. Пройдя из маленькой прихожей в кухню, Рей развел руками и посмотрел на брата, словно говоря: «Ну, что?»

Обвив ногой ножку стула, Брендан вытянул стул из-под стола и, указав на него Рею, кивнул, приглашая сесть.

Голова Рея дернулась, словно в воздухе он вдруг почувствовал некий не совсем приятный ему запах. Он смотрел на стул. Смотрел на Брендана.

Он просигналил:

«Что я такого сделал?»

— Это ты мне расскажешь, — сказал Брендан.

«Я ничего не сделал».

— Так садись.

«Не хочу».

— Почему?

Рей пожал плечами.

— Кого ты ненавидишь, Рей? — спросил Брендан.

Рей поглядел на него как на умалишенного.

— Ну, давай, признавайся, — сказал Брендан. — Говори, кого ты ненавидишь?

Ответ Рея был краток:

«Никого».

Брендан кивнул:

— Хорошо. А кого ты любишь?

Рей опять поглядел на него тем же взглядом. Брендан подался вперед, уперев ладони в колени.

— Кого ты любишь?

Рей уставился в пол на свои ботинки, потом взглянул на Брендана. Подняв руку, он указал на Брендана.

— Ты меня любишь?

Рей кивнул и поежился.

— Ну а маму?

Рей покачал головой.

— Маму ты не любишь?

«И да и нет», — просигналил Рей.

— Значит, я единственный, кого ты любишь?

Худенькое личико сморщилось в недовольной гримасе. Руки взметнулись, жестикулируя:

«Да. А теперь можно мне идти?»

— Нет, — сказал Брендан. — Присядь-ка.

Рей, красный и сердитый, поглядел вниз на стул, потом вверх на Брендана. Он поднял руку, вытянув средний палец, и повернулся, чтобы выйти из кухни.

Брендан даже не понял, что сделал движение к нему, пока рука его не ухватила Рея за волосы и не кинула на пол. Он с силой тащил его назад — так тащат за шнур старую заржавевшую газонокосилку, — а потом разжал пальцы, и Рей, упав на кухонный стол, вместе со всем столом грохнулся на пол.

— Так ты меня любишь? — прошипел Брендан, даже не взглянув на брата. — Так любишь, черт тебя дери, что убил мою девушку, да, Рей?

Слова эти всполошили Джонни О'Ши, как это и должно было быть. Схватив свою спортивную сумку, он ринулся к двери, но Брендан коршуном налетел на него. Он ухватил мерзавца за горло и двинул об дверь.

— Мой брат ничего не делает без тебя, О'Ши. Никогда.

Он замахнулся кулаком, и Джонни вскрикнул:

— Нет, Брен! Не надо!

Брендан ударил его в лицо с такой яростью, что услышал, как хрустнул сломанный нос. И опять ударил. Упав на пол, Джонни сжался в комок, плюя кровью на половицы, и Брендан сказал:

— Я сейчас еще тебя достану, я из тебя кишки вытяну, дерьмо собачье!

Когда Брендан вернулся в кухню, Рей стоял пошатываясь, его тенниски скользили на осколках разбитых тарелок. Брендан закатил ему такую пощечину, что тот грохнулся об раковину. Брендан ухватил его за рубашку, и Рей уставился на брата. Из глаз его, полных ненависти, струились слезы, рот был весь в крови, и Брендан, швырнув его на пол, придавил своей тяжестью.

— Говори, — приказал Брендан. — Я знаю, что ты можешь. Говори, проклятый ублюдок, не то, Богом клянусь, я тебя убью. Говори! — Так вопил Брендан, молотя кулаками по ушам брата. — Говори! Назови ее имя! Назови! Скажи: «Кейти», Рей, «Кейти»!

Взгляд Рея был мутным и туманным, лицо испачкано его собственной кровью.

— Говори! — вскричал Брендан. — Я и правда убью тебя, если будешь молчать!

Он схватил брата за волосы, оторвал его голову от пола и принялся мотать ее из стороны в сторону, пока взгляд Рея не прояснился, но Брендан все не отпускал его голову. Вглядевшись в самую глубину серых глаз, он увидел в них столько ненависти и одновременно любви, что первым его побуждением было оторвать эту голову и вышвырнуть за окошко.