- Юлька, если это понадобится - не жалей никого. Лучше я еще раз похороню его, а не тебя. Славку я, в конце концов, считаю мертвым вот уже лет девять. А тебя терять не хо-чется. Ты - Леоверенская.

Я моргнула внезапно повлажневшими ресницами. Ну, если ЭТО - не комплимент, то другого мне и не надо. Для деда род и семья были всем. Для меня, как оказалось - тоже. И признать кого-то Леоверенским для него было - как орден. И для меня - тоже.

Медленно текли прозрачные воды реки времени. Уходила вдаль портретная галерея. Сотни и сотни людей, живших до меня, предавших мне свою кровь, свой характер, свои черты лица, свои вкусы и пристрастия, свою стойкость... и их глаза твердо и ласко-во глядели на меня через бездну веков.

А если б над нею беда и стряслась,

Потомки беду перемогут!

Бывает,- примолвил свет-солнышко-князь,-

Неволя заставит пройти через грязь -

Купаться в ней свиньи лишь могут!*

Юля цитирует стихотворение А. Толстого 'Змей Тугарин', прим. авт.

И я шла.

Держала голову и улыбалась.

Превозмогала любую беду.

Дралась не на жизнь, а на смерть, даже против многократно превосходящего против-ника.

Зачем?

Чтобы когда-нибудь через много лет, может даже сотен лет, мои потомки так же гля-дели в глубину веков. И улыбались.

'Наши предки боролись за жизнь. Когтями, зубами, словами и делами. Они сделали все, чтобы мы - жили. Родились, смеялись и плакали, любили и ненавидели. Неужели мы можем их подвести? Струсить, сломаться, предать... просто - не выжить и не дать жизнь своим детям? Кто сказал, что мы - не справимся!? Что мы не сделаем больше, не пройдем дальше и выше!?'

Мы - справимся. Просто для того, чтобы наш род не прервался. Мы - Леоверенские.

И любой человек может сказать то же самое про свой род. Про свою семью и детей. И не беда, если утеряна информация о предках. Сам поднимайся с колен. И рвись выше и дальше! А зачем жить, если нет цели? Некуда стремиться? Не видеть небо...

- Юля? Прекращай зависать в облаках! Прием! Прием!

Дед не церемонился.

- Ты меня поняла?

- Да.

- Тогда - действуй.

- Ладно. Счастливо.

- Пока.

Я убрала голову от телефона и поглядела на Мечислава.

- Дед мне голову оторвет.

- Не волнуйся, кудряшка, я всегда смогу тебя защитить, - улыбнулся мне вампир.

Руки болели все сильнее. Поэтому мой прогноз вампиру не отличался оптимизмом.

- А тебе - клыки выдерет. Плоскогубцами. И без наркоза.

Мечислав коротко рассмеялся и чмокнул меня в кончик носа.

- Кудряшка, ты просто прелесть. Еще бы пригрозила 'папе пожаловаться...'.

- Вот как увидимся, так и пожалуюсь. А пока сам можешь к нему идти, - огрызнулась я. Упоминание о погибшем отце мне удовольствия не доставило.

- Извини, пушистик. Вадим, сейчас приедем - и давайте ко мне. Ты, Борис, Сашка, Леонид...

- И Валентина хорошо бы позвать - добавила я.

- Позвать? Мы его еще и не выставим. Ты с ним сильно подружилась за последнее вре-мя, - медленно произнес Мечислав. - На него смотреть было страшно, когда он узнал о нападении.

- Он хороший друг, - произнесла я. - Я бы за него тоже волновалась.

- Сильно?

В голосе вампира прозвучало что-то незнакомое. Но руки слишком ныли, чтобы я еще и задумывалась о таких мелочах.

- Сильно.

- Насколько сильно?

С переднего сиденья донесся отчетливый хрюк Вадима.

- Юлька, успокой шефа. Скажи, что вы с Валентином только друзья, а то он бедного оборотня побреет налысо.

Я замотала головой.

- Да вы что - все с ума посходили?

- Потому что шеф тебя ревнует - или потому что я в точку попал насчет оборотня? - продолжал веселиться Вадим.

Я бы его точно пнула, но дотянуться ногой было сложно, а руки и так болели.

- Вадим, - прошипела я. - Если ты не заткнешься, я тебе за шиворот плюну!

- Точно. Шеф, я угадал, она влюблена в нашего блондинистого лисика, - развеселился вампир. - Что делать будем?

Шлеп.

У Мечислава, в отличие от меня, руки не болели. Вадим качнулся вперед, потом на-зад, машина вильнула, а я довольно улыбнулась.

- Шеф, за что!?

- За отсутствие меры.

Так его. Клыкастые соблазнители - это еще в порядке вещей. Но зубастые юмори-сты...

Жесть!

* * *

Мы остановились у частной клиники. В нашем городе их целых две. Обе - дорогущие... я туда не хожу. Мне здоровье дороже.

- Здесь что - и вас тоже лечат? - сварливо поинтересовалась я.

Мечислав ловко выскользнул из машины и опять подхватил меня на руки.

- Да опусти ты! Я что - инвалид?

- нет. Ты - прекрасная женщина, которую нужно носить на руках. И я собираюсь зани-маться этим всю оставшуюся жизнь.

- представляю, сколько я сэкономлю на обуви, - съязвила я.

- Если пожелаешь, я закажу для тебя золотые туфельки с хрустальными каблучками.

Я содрогнулась. Понятно, что вампир издевается. Почему? А вы сами попробуйте прой-тись, нацепив на ногу да хотя бы салатницу! Спорим - через три шага она окажется на том свете, а через четыре шага все осколки будут у вас в пятке?

А туфли из золотого листа? Да круче этого только 'испанский сапожок'*!

* средневековое орудие пытки, прим. авт.

- Лучше сразу прибей, - руки болели все сильнее, и отвечать на дурацкие шуточки не было ни сил, ни желания.

- Ни за что. Ты еще должна мне Печать тела.

Блиннн! Твою игуану!

- И ты намерен востребовать долг?

- Да. Сегодня, после того, как мы покончим с делами. Ты себя достаточно хорошо чув-ствуешь?

- Нет. Я чувствую себя просто омерзительно. Меня тошнило. И может стошнить еще раз. На тебя.

- Переживу. В крайнем случае - примем ванну. Представляешь - ночь, свечи, ванна с пеной...

- ...я поскальзываюсь на мыле и падаю тебе на голову, сломав обе ноги.

- Кудряшка, смотри на жизнь веселее. Я всегда успею тебя поймать.

Мечислав упорно не замечал моих попыток нахамить. Настроение испортилось у меня окончательно. Теперь еще и Печать. А неохота...