Через окно гостиной Энджи увидела, как под фонарем затормозил фургон коронера. Квартал уже был оцеплен. Над головой в темном еще небе рокотали вертолеты.

Девять с половиной минут после звонка Мэддокса.

– Паллорино, – тихо сказал Фиц. Его обычный скрипучий голос изменился настолько, что Энджи внутренне напряглась. – Я хочу, чтобы ты держалась подальше от Скукумчака. Оставайся на осмотре места происшествия.

Энджи сжала мобильный. Фицсиммонс что-то угадал между ней и Мэддоксом – может, уже все в управлении догадываются – и просчитал ее следующий шаг: лететь туда на всех парусах и сделать все, лишь бы не потерять нового партнера, который уже стал ей дорог.

– Когда вертолет спецназа будет на месте? – спросила она. – Во сколько они поднялись в воздух?

– Паллорино…

– Они и не взлетали?

– Не твое дело. Занимайся своей работой.

– Сэр, – учтиво отозвалась она и сбросила звонок. С силой обхватив себя руками, Энджи смотрела, как по дорожке к крыльцу идут О’Хейган и Альфонс в черных куртках с желтыми надписями «коронер».

В свете переносного прожектора они двигались как в замедленной съемке. Все вокруг замедлилось – звуки отдавались в ушах тягучими, длинными, искаженными тонами.

Иногда, в сотый раз подумала Энджи, разница между раем и адом действительно в людях. Порой хоть из кожи вон вылези, никакой разницы не заметишь. Она снова подумала о Грейси Драммонд и страдальческом лице ее матери.

«Думаешь, что впереди у тебя все время мира, а потом… потом жалеешь, что…»

Жалеешь, что ничего не сделала.

Снаружи шквалистый ветер трепал ветки деревьев. С моря наползал туман, обволакивая фонари мерцающим ореолом. На город наступал новый грозовой фронт. Вертолету придется нелегко.

Энджи хорошо знала Скукумчакский парк – в колледже они ходили туда в поход и жили в палатках. Возле треклятой старой эстакады негде посадить вертолет, разве что пилот рискнет оседлать саму развалюху из дерева и камня и не заденет лопастями гигантские деревья и скалистые уступы, нависающие по обе стороны ущелья. Это требует высочайшего мастерства даже при идеальной погоде, а уж в шквал и туман… Приземляться там означало рисковать жизнями всех на борту – командир вертолета на это не пойдет. Есть еще выход – спустить спецназовцев по веревке, но и это потребует исключительной слаженности от всех участников операции, особенно в густом тумане.

И это займет время.

Время, которого у Мэддокса и его дочери, скорее всего, нет.

К коттеджу подъезжали все новые машины. Из одной вылезли Хольгерсен и Лео и остановились, разглядывая дом. Из другой показался Фиц с двумя ветеранами убойного отдела, привлеченными к операции «Улитка». Полицейский в форме указал им на жилище Аддамса. Энджи втянула воздух.

Мэддокс – ее напарник. Он там один, и помощи не будет. Погода не позволит.

Она взглянула на часы. Одиннадцать минут после звонка Мэддокса.

В прихожей послышались шаги О’Хейган и Альфонса.

Молниеносно приняв решение, Энджи развернулась и быстро пошла ко второму выходу из дома.

Сбежав по ступеням во двор, она пересекла лужайку и, пригнувшись, юркнула в переулок.

«Я хочу, чтобы ты держалась подальше от Скукумчака. Оставайся на осмотре места происшествия».

– Да пошло оно все, – пробормотала себе под нос Паллорино. Мэддокс ради нее рискнул всем, но его великодушие окажется напрасным, если он сегодня погибнет или потеряет дочь. На тротуаре Энджи перешла на бег – ее машина была припаркована чуть дальше остальных.

Тринадцать минут после звонка Мэддокса. Энджи вылетела на шоссе с единственной мыслью: помочь напарнику. Помочь своему любимому.

╬

Покрышки заскрипели на мокром асфальте, когда Мэддокс подъехал к началу пешеходной тропы, ведущей к ущелью. «Дворники» пытались очищать лобовое стекло от липкой слякоти, летевшей с неба. Между старых узловатых стволов наплывал плотный туман.

Парковка у Скукумчака была достаточно большой, чтобы принять автобусы с туристами, приезжавшими поглазеть, как лосось идет на нерест: смотровые площадки оборудованы высоко на скалах над самыми бурными порогами. Сейчас здесь было пусто.

Одинокий «Лексус» брошен на тропе – фары машины Мэддокса выхватили его при повороте. Номер «БХ3 99Е». Значит, Аддамс здесь.

Тревога комком стояла в горле Мэддокса, когда он остановился возле «Лексуса». Он проверил, на месте ли пистолет, затем открыл багажник и выбрался из машины. Мокрый снег прилипал к волосам. Издалека слышался рев прибоя – волны разбивались о скалы. Начинался прилив. На растущей луне он будет еще выше обычного… Из багажника Мэддокс достал фонарик, винтовку и патроны и повесил винтовку за спину.

Он был в пуленепробиваемом жилете, который не успел снять после захвата «Аманды Роуз». Прежде чем идти по тропе, он проверил, заперт ли «Лексус», и через окошко посветил внутрь. На сиденьях пусто, только свернутые веревки и какие-то инструменты.

Мэддокс пошел по тропе, освещая путь лучом сильного фонарика, и вскоре углубился в лес. Густая грязь засасывала сапоги, а там, где скальная порода выходила на поверхность, Мэддокс скользил на влажных, обросших мхом камнях. Пахло землей, сосновой хвоей, мокрой палой листвой и океанской солью. В грязи виднелись чьи-то следы, но по ним сложно было что-нибудь определить в темноте и под мокрым снегом.

Мэддокс ускорил шаг.

Он почти бежал, и свет фонарика метался по деревьям. Тени вырастали, приседали и метались. Туман тянул между деревьями полупрозрачные лохмотья, будто пытаясь схватить Мэддокса, но не решаясь. Ощущение бескрайности парка – поистине гигантская площадь и высота у этого древнего леса – вызывало тихое отчаяние: ни одной живой души на много миль вокруг! Тропа пошла в гору; ближе к вершине угол наклона стал угрожающим. Отсюда шум океанского прилива слышался громче.

Мэддокс вскарабкался на вершину и вышел на деревянную смотровую платформу, обнесенную металлическими перилами. Скала обрывалась почти вертикально до самой воды. Далеко внизу прилив с шумом прорывался в ущелье, катя перед собой волны с белыми гребешками, громоздившиеся своеобразной водной лестницей между выступами скалы, образующими знаменитое «бутылочное горлышко». Ветер едва не валил с ног, когда Мэддокс подошел к перилам. Справа сквозь туман он различил старую железнодорожную эстакаду, перекинутую над узкой частью залива от одной вершины до другой.

На противоположном склоне горы между деревьев мелькнуло пятнышко света. Мэддокс быстро выключил фонарь – Аддамс вооружен винтовкой 22-го калибра. Сняв с плеча собственную винтовку, Мэддокс зарядил ее и двинулся, придерживаясь за перила, пока глаза привыкали к темноте. Он хотел отойти в сторону на случай, если Аддамс, наверняка заметивший, где он только что стоял, выстрелит.