штаба для обработки специалистов, начал издавать какую-то газетку – но мне вспоминается, что речь шла не о Берне, а о Базеле, – для установления связей главным образом среди французских социалистов, но интересовался он и другими социалистами. По словам Теодора Либкнехта, его отец [Вильгельм Либкнехт] подозревал (или даже был уверен), что Моор старался проникнуть в редакцию нелегального немецкого «Социал-демократа», который тогда выходил в Цюрихе. Прошлое было темное: на родине [Моор] социал-демократом не был, уехал в связи с какими-то похождениями по женской части. Говорил, что имеет состояние, но Теодор Либкнехт считал [это] вздором и был уверен, что [Моор] живет на деньги военного ведомства. Похождения по женской части продолжались и в Швейцарии, но Моор давал средства на издание социал-демократической газетки, прикармливал социал-демократическую публику и давал по мелочам взаймы, оказывал разные другие услуги и постепенно создал положение[483]. Сам писал мало и плохо, теоретически стоял совсем не высоко.

Деньги Циммервальдской комиссии предлагал (1000 шведских крон) зимой 17/18 г., когда Балабанова была секретарем комиссии. Что он был издателем «Бернер тагвахт», я не уверен. Во всяком случае этот последний орган не прекратился – он выходит и поныне, поэтому я думаю, что орган, который издавал Моор, назывался иначе. Я должен найти письма Либкнехта, но у меня такой огромный архив, что на приведение его в порядок нужны недели работы. Балабановой я напишу, но она очень стара, и писать ей трудно (около 85 лет). Хотя написала теперь мне воспоминания о Ленине и Первом конгрессе Коминтерна, как она их видит в новом свете.

Рязанов в предвоенные годы имел стипендию проф. Менгера для работы над историей Первого интернационала, которую ему устроил Каутский и др. Жил он то в Берлине, то в Вене. Подготовил и издал у Дитце т. 5 и 6 «Литературного наследства» Маркса и готовил 2 т. документов о Первом интернационале (были набраны и оплачены, но из-за войны не вышли). Кроме того, у него жена была из состоятельной семьи. Рязанов уже в 1910 – 1912 гг. был известен как историк социал-демократического движения и сравнительно обеспечен. В Вене жил потому, что там была лучшая библиотека по истории социализма – собрана Менгером (теперь в Москве, главным образом по ней составлена известная библиография Штайхаммера, 3 т., лучшая до сих пор).

О Троцком я теперь не говорю, но знаю (имею документы), что он дико нуждался именно в 1912 – 1913 гг. (ему посылал деньги Аксельрод, около того времени продавший свое кефирное заведение). С Парвусом Рязанов был знаком по Одессе – чуть ли не оба они учились в одной и той же гимназии. Парвус был немного старше.

Книгу под ред. Лозовского я знаю. Отсутствие координации с Шляпниковым объяснялось, вероятно, острой борьбой между Шляпниковым и Лозовским, который в это время еще был умеренным, но склонным к скользким дорожкам (отсюда и работа в Профинтерне с Катаямой и др. паназиатами). […]

20

Б.И. Николаевский – Г.М. Каткову

3 февраля 1963 г.

Многоуважаемый Георгий Михайлович,

получил два экз. сборника – большое спасибо. Счета не приложено, но я полагаю, что сумма не превышает 10 дол., каковые при сем прилагаю.

С большим интересом прочел Вашу статью, но не убежден в правильности Вашего основного тезиса. Для меня несомненно, что это убийство поставило большевиков в такое трудное положение, что сознательно вызывать убийство они не хотели[484]. Но конечно, загадок вокруг этого дела очень много, и Ваша попытка в них разобраться весьма полезна.

Кстати, обратили ли Вы внимание, что показания Дзержинского теперь печатаются не по подлиннику, а по фотокопии, хранящейся в архиве Дзержинского. Это подтверждает рассказ об уничтожении архива ВЧК.

Знаете ли Вы, что около этого времени левые с.-р. планировали убийство Вильгельма? Для этой цели один видный с.-д.[485] ездил в Германию и вел там разведку.

Всего доброго!

21

Б.И. Николаевский – Г.М. Каткову

4 апреля 1964 г.

Многоуважаемый Георгий Михайлович,

как Вы, наверное, слышали, я с февраля перебрался в Стенфорд, работаю в Институте Гувера, на который и прошу мне писать.

«Северное подполье» я от Вас получил, но при посылке не было никакого счета. Большое спасибо, но сообщите при случае, кому я должен платить.

Что у Вас нового? Я немного расхворался, два раза лежал в больнице, а теперь меня готовят к операции (должна быть в мае).

Я очень просил бы Вас написать, что нового на фронте исторических раскопок. Читали ли Вы статью Шюддекопфа в т. 3 ганноверского «Архива»? Странная статья. С одной стороны, она точно устанавливает, что «Байер», работавший на Нассе, это – Карл Моор. И в то же время автор делает этого Моора своим героем. Здесь политика смешалась с историей, и получается плохая история, пытающаяся стать основой скверной политики.

Буду очень благодарен, если напишете, и скоро, т. к. я должен писать об этом.

Лучшие пожелания. Жму руку.

22

Б.И. Николаевский – Heine Fritz'y[486]

12 октября 1964 г.

Дорогой Фриц […]

Твое письмо меня не убедило, – и не могло убедить: ты пишешь с чужих слов, не проверив фактов, которые я приводил в моем письме к Эккерту от 18 апреля сего года. Вопрос не о «Майнунгсфершиденхайт» между мною и Шюддекопф (Schuddekopf)· Этот господин превосходно знает, что Карл Моор (Moor) был тайным агентом немецкой военно-политической разведки, засланным в лагерь социалистов. На стр. 232 «Архива» он меня обвиняет в том, что я неправильно называю Моора «платным агентом немецкого шпионажа» (прим. 22), а на стр. 236, прим. 31, сам приводит документальные доказательства этой деятельности К. Моора. Шюддекопф напал на меня, заведомо зная, что я написал чистую правду, и притом не выступил против Моора в печати, а написал в частном письме к этому самому Г. Шюддекопфу, в ответ на его повторную просьбу, причем Шюддекопф себя рекомендовал сотрудником социадиетической печати. Проверь факты, и ты увидишь, что я говорю правду.

Это поведение Шюддекопфа и как историка, и как политика явно нечестное. Тем важнее установить, какую цель он ставит? Его статья – настоящее прославление Карла Моора, который, как устанавливает сам Г. Шюддекопф, был секретным агентом военно-политической разведки Вильгельма П. Зачем Г. Шюддекопф это делает? Он защищает ту политику, которую проводил К. Моор и начальство последнего по линии указанной разведки. Какой была эта политика? Политикой дружбы между Бендельштрассе и Кремлем, политикой союза ген. Шляйхера