Таких чудовищных потерь римская армия не знала вот уже несколько десятилетий. Последний раз это случилось в Сирии, в битве при Каррах, более шестидесяти лет назад. До Тулла постепенно начал доходить весь позор их поражения – да что там, учиненной варварами кровавой резни! И эта женщина… Как жаль, что она погибла. Еще один глоток, и его кубок был пуст.

Тулл поднял его в воздух. Слуга тотчас наполнил кубок снова. Двумя жадными глотками осушив его, центурион снова поднял руку.

– Смотри, не напейся, центурион.

Тулл поднял глаза. Туберон смотрел на него с неприязнью и осуждением.

– Я не пьян, трибун.

– Но ты на пути к этому, – скривив губы, возразил Туберон. – Нам же нужны наши мозги. Что скажешь, Цедиций?

Это надо же, подумал Тулл. Выйти живым из кровавого побоища, чтобы выслушивать нотации какого-то сопляка.

– Оставь его в покое! – рявкнул Цедиций. – Ты слышал, через что он прошел. Такое не укладывается в голове.

– Я тоже там был! – выкрикнул Туберон.

– Может быть. Но ты не командовал когортой, которая была стерта с лица земли. Многие из его солдат служили под его началом годы. Ты же провел с Восемнадцатым всего… кстати, сколько?

– Три месяца, – ответил Тулл и покраснел.

– Должен ли я к этому что-то добавить? Дай человеку выпить! – приказал Цедиций. – Ему скорбеть не по одной тени в Гадесе. Ты же только и делаешь, что оплакиваешь свой шлем.

Туберон едва сдерживал ярость. Хотя формально он был по рангу выше Цедиция, спорить с ветераном трибун не осмелился. Тулл шутливо отсалютовал Цедицию, чем еще больше разъярил заносчивого юнца.

– Да будет путь всякого в Элизий скор и легок!

– Охотно за это выпью, – отозвался Цедиций и выразительно посмотрел на своих старших центурионов. Те поспешили последовать его примеру. Туберон присоединился к тосту последним.

Когда все выпили, Цедиций пристально посмотрел на Тулла.

– Стены форта крепки. У нас имеются хорошие боеприпасы для наших баллист. Запасов провианта тоже хватит надолго. И все же нам нельзя оставаться здесь. Подозреваю, что под стенами форта вот-вот появится Арминий или присланная им сюда армия. Когда это случится, Ализо падет. Тулл, ты знаешь это лучше других. Что ты скажешь?

– Арминий хитрый ублюдок, – ответил центурион, в очередной раз пожалев о том, что не смог убедить Вара в вероломстве херуска и что ему не дали возможности уничтожить Арминия во время засады. – Думаю, ты прав. Мой слуга – германский воин, который привел нас сюда, – слышал, как варвары говорили о том, что предадут огню все римские поселения к востоку от Ренуса.

Это известие всех опечалило, но не удивило. Цедиций кивнул.

– В таком случае решение принято. Мы должны вырваться отсюда и как можно скорее бежать в Ветеру. Попросим богов, чтобы в ближайшие несколько ночей лил дождь и гремела гроза. Это отвлекло бы от нас внимание.

– А как быть с гражданскими лицами? – спросил один из старших центурионов.

Тулл видел казармы, отданные жителям ближайшего поселения, однако понятия не имел, сколько их нашло спасение в лагере.

– Я не позволю, чтобы их вырезали или увели в рабство, – хмуро произнес Цедиций. – Они идут с нами.

Конечно, это сильно затруднит их бегство, однако возражать никто не стал, и уж тем более Тулл. У него перед глазами до сих пор стояла умирающая женщина и… ее малышка-дочь, которая пока жива.

Присутствующие выслушали план Цедиция. Согласно этому плану, они покинут лагерь в полночь, через те самые ворота, в которые Тулл вошел в Ализо. Поведут их за собой две турмы кавалерии, которые возьмут на себя роль авангарда и разведывательного дозора. Следом за ними – одна когорта, за ней раненые и гражданские лица. Охранять их будут остатки армии Вара. Цедиций и вторая когорта пойдут в арьергарде. План был простой и в высшей мере рискованный.

Все отлично понимали: стоит вражескому часовому заметить их, как им всем конец. И все же второй сценарий – остаться за стенами лагеря в ожидании новых атак – сулил гораздо больше бед и несчастий. Они должны рискнуть.

– Если ты не возражаешь, я пойду вместе с тобой в арьергарде, – сказал Цедицию Тулл.

Начальник лагеря пристально посмотрел на него.

– Ты и твои солдаты устали. Нет ничего постыдного в том, чтобы…

– Мы должны, – стоял на своем центурион. – Прошу тебя.

– Уговорил, – вздохнул Цедиций.

– Спасибо тебе.

Тулл считал, что таким образом его солдаты получат возможность, пусть частично, вернуть себе самоуважение. Даже ценой собственной гибели. И если это должно случиться, то в бою, в схватке с врагом.

Отныне – никакого бегства.

После трех жутких дней, когда армию Вара беспощадно хлестали ветер и дождь, Туллу и в голову не могло прийти, что он будет рад непогоде. Однако когда ближе к вечеру небо на севере затянули черные тучи, а налетевший откуда-то ветер погнал их на Ализо, он поблагодарил богов. Непогода была залогом их спасения. Не иначе как Фортуна уговорила Юпитера ниспослать им грозу. Похоже, своенравная богиня все еще рассчитывает получить своего быка. Тулл старался не думать о том, что вспышки молний могут легко выдать их, когда они будут крадучись покидать стены форта.

Спустя какое-то время на них обрушился ливень. Довольный Цедиций собрал своих старших офицеров и объявил, что, если дождь не прекратится, они покинут форт уже сегодня вечером. Тулл сообщил это своим солдатам. Как и он, те отогревались и сушили вещи в тепле полупустых казарм. Они выслушали его молча, с каменными лицами. Впрочем, никто не протестовал, а когда центурион спросил у них, готовы ли они выступить уже сегодня, ответом ему стали слова согласия. Сердце его тотчас наполнилось гордостью за своих солдат.

– Обязательно поужинайте, – посоветовал он. – Приготовьте тушеное мясо или суп. Сытый желудок не даст вам замерзнуть на марше, зато придаст силы.

– Срать тоже захочется, – пошутил Пизон под дружный гогот остальных.

Тулл не стал его журить – пусть посмеются. Как не стал одергивать и других, когда в ответ на шутку Пизона последовали добродушные рассуждения о том, кому из них первому припрет в кусты.

– Принимайте решение сами, братья. Но если хотите знать мое мнение, лучше обделаться, чем простудиться. Обмотайте ваше оружие, спрячьте под плащом доспехи. Не хватало нам, чтобы у какого-нибудь болвана в самый неподходящий момент звякнули о кольчугу ножны. Зачерните углем лица и руки – все открытые части тела.

Похоже, солдаты его поняли. Тулл уже собрался уйти, когда в дальнем конце комнаты ему на глаза попалась спасенная им девочка. Она прибилась к солдатам – к кому еще ей было прибиться? – но во всеобщем веселье участия не принимала, с испуганным видом сжавшись в комок на койке. Рядом с ней, подергивая лапами, спал щенок. Человеческие заботы его явно не трогали – ему снились счастливые собачьи сны.