должен получить возмещение произведенных им расходов и убытка, который его постигнет вследствие принятого поручения (Сильвестр, на слово «война», ч. I, 7); и ссудополучатель обязан возместить стоимость ссуженной ему вещи, если она погибнет, потому что он ответственен перед собственником не только за самую вещь, то есть в силу собственности, которая налагает ответственность на владельца, как мы доказали выше, но сообразно полученному благодеянию. Это справедливо, поскольку самая вещь не погибла бы неизбежно у самого собственника[616] (Фома Аквинский, II, II, вопр. LXII, ст. 6). Ибо в таком случае вследствие ссуды собственник ничего не лишается. Напротив, тот, кому вещь отдана на хранение, несет ответственность только за добросовестное хранение; оттого, если вещь погибнет, он не отвечает ни по причине обладания вещью, которая уже не существует, ни под предлогом оБогащения, которое не имеет места, ни на основании принятия на хранение вещи, потому что, принимая вещь, он ничего не получает, но оказывает благодеяние. При залоге, как и при найме, необходимо следовать среднему пути, так что тот, кто получает вещь, не отвечает за любой случайный ущерб как ссудополучатель, но должен тем не менее приложить большее внимание, нежели принявший вещь на хранение, потому что, хотя получение залога и совершается безвозмездно, оно обычно привходит к возмездному договору.

2. Все это действительно соответствует римским законам, но исходит изначально не от них, а от естественной справедливости, потому что то же самое можно найти также у других народов. Так, между прочим, подобные правила можно найти у еврея Моисея Маймонида в «Руководителе сомневающихся» (кн. III, гл. 42)[617]. То же имел в виду Сенека («О благодеяниях», VII, 19), говоря, что «одним нужно доверие, другим – опека». По этой же форме следует судить также о прочих договорах.

Но закончив общее изложение в той мере, как это достаточно для наших целей, произведем беглый обзор некоторых специальных вопросов, касающихся договоров.

XIV. Каким образом следует определять стоимость вещи при продаже и по каким причинам она справедливо возрастает или снижается?

1. Меру естественной стоимости каждой вещи составляет потребность в ней, как правильно показал Аристотель («Этика Никомаха», кн. V, 8). Это соблюдается преимущественно при обмене вещей у варварских народов. Тем не менее такая мера не бывает единственной. Ибо воля человеческая, господствуя над вещами, оказывает предпочтение многим вещам перед необходимыми. «Ценность жемчуга, – по словам Плиния, – была создана стремлением к роскоши»[618]. И Цицерон в речи «Против Верреса» (IX, 35) говорит о статуях: «Мера стоимости этих вещей та же, что и мера вожделения к ним».

И, наоборот, случается, что вещи, наиболее необходимые, имеют меньшую стоимость по причине их изобилия. Это Сенека доказывает многими примерами в книге «О благодеяниях» (кн. VI, гл. 15); там же он добавляет следующее: «Каждая вещь имеет временную ценность; сколько ни восхвалять что-нибудь, стоимость этого не превысит покупной цены». Юрист Павел пишет: «Цены вещей не определяются ни чувствами и ни пользой отдельных людей, но оценкой общества»[619], то есть, как он объясняет в другом месте, тем, «насколько вещи имеют ценность для всех»; (L. Pretia. D. ad L. Falc. L. Si servum. D. ad legem Aquil.). Отсюда получается так, что вещь имеет стоимость в зависимости от того, сколько за нее обычно принято предлагать или давать в обмен в общежитии [communlter]; но не так, чтобы не имелось простора для колебаний, в пределах которых возможно давать или требовать больше или меньше, если только закон не установил твердую цену «на неподвижной точке», по словам Аристотеля.

2. Для определения же общей цены основанием служат обычно затраты труда и средств, производимые торговцами[620]. Цена, как правило, сразу же меняется в зависимости от изобилия или недостатка покупателей, денег и товаров. Впрочем, существуют и некоторые привходящие условия, влияющие на стоимость вещи, вследствие чего вещи возможно покупать и продавать выше или ниже обычной цены, например, ввиду возможного последующего ущерба, ускользающей выгоды, особого значения вещи, а также если вещь непродажная и непокупная продается ради удовольствия другого. Эти самые привходящие обстоятельства должны быть сообщены тому, с кем ведутся переговоры; убыток же или ускользнувшая выгода, возникшие вследствие отсрочки или ускорения уплаты, могут быть учтены.

XV. При каких условиях продажа совершена в соответствии с природой и когда совершается переход собственности

1. Следует также заметить, что собственность при купле и продаже может переходить без передачи вещи в момент заключения самого договора, и таков простейший способ. Так, для Сенеки[621] продажа «есть отчуждение вещи и передача другому своей вещи и своего права»; ибо так бывает и при обмене. Если же в договоре предусмотрено, чтобы имущество переходило не тотчас же, то продавец обязуется передать собственность, в промежутке пользуется вещью и несет ответственность за ее гибель.

В связи с этим правило, что купля-продажа состоит в предоставлении вещи, так что может последовать истребование, и что риск несет покупатель и плоды должны принадлежать ему до перехода собственности, является постановлением внутригосударственного права, соблюдаемого отнюдь не всюду. Напротив, большинство законодателей предпочли, чтобы до передачи вещи выгоды от вещи и риск нес продавец, как заметил Феофраст в одном месте, приведенном у Стобея[622], где можно найти также много других постановлений об обрядах при продаже, о задатке и о расторжении договоров, значительно отличных от римского права. Так, у родосцев совершались обычная продажа и некоторые другие договоры путем внесения в акты, как указал Дион Прусийский в «Родосской речи».

2. Следует также иметь в виду и то, что если вещь продана дважды, то из двух продаж должна иметь силу та, которая включает непосредственный переход собственности путем передачи или иначе. Таким путем ведь нравственная способность переходит от продавца в самую вещь, что не имеет места при простом обещании.

XVI. Какие монополии противны естественному праву или же закону благотворительности

Не все монополии противоречат естественному праву[623], ибо иногда они могут быть разрешены верховной властью по справедливой причине и для торговли по установленной цене (Аристотель, «Политика», кн. I, гл. 7), блестящим примером чего нам служит история Иосифа, когда он был правителем вместо египетского царя. Также под римским владычеством александрийцы вели всю торговлю с Индией и Эфиопией, что Страбон называет[624] «монополией».

Монополия может быть учреждена и частными лицами, но только при условии извлечения справедливой прибыли. А те, кто, подобно торговцам оливковым маслом на Велабро[625], действует путем сговора, чтобы продавать товар по одной цене свыше той, которая в момент продажи является наивысшей, а также силой или обманом препятствует увеличению запасов посредством подвоза или же скупает товар с тем, чтобы продавать его