кисель, лениво заползал в легкие и, отдавая остатки кислорода, отзывался болью где-то за грудиной.

– Конечно, капитан. – Бортинженер тоже, слегка оттолкнувшись от пола, поднялся «наверх». Вытянувшись во весь рост, он прижался лбом к прохладной обшивке станции.

Оба уже понимали, что – все, выхода нет, и счастливого конца не предвидится. Но это только в кино люди, осознав, что пришел конец, ложатся и делятся сокровенными историями из жизни. В реальности человек борется за жизнь до последнего. Пусть даже не всегда – за свою.

– Значит, так, капитан. – Бортинженер протянул капитану содранные куски изоляции. – Я вижу только один вариант. Сейчас заматываем тебе голову всем, что найдем. Внутри у тебя воздуха хватит минуты на три. Я открою люк, выйду, найду наши шлемы, переброшу их тебе, и все будет в порядке. За минуту успею дотянуться и толкнуть тебе. – Он помолчал, а потом продолжил: – Если очень повезет, то и сам успею надеть. Надо сейчас идти, пока остался хоть какой-то запас кислорода.

– Дурная идея, – покачал головой капитан. – Из этих обрывков ничего толкового не сделать. У нас даже скотча здесь нет. Да и ты умрешь практически сразу, как только откроешь люк.

– Может, и умру, а может, и до шлема успею дотянуться.

– А если не успеешь? – парировал капитан. – Понимаешь, если бы я был в этом уверен, сам бы рискнул и пошел. В конце концов, это моя работа – отвечать за экипаж. А так – без толку рисковать. – Он махнул рукой.

– Ну а что тогда делать? – растерянно спросил бортинженер. – Лежать и ждать смерти?

– Тихо!!! – неожиданно рявкнул капитан, выставив перед собой руку. Бортинженер замолчал на полуслове и с удивлением посмотрел на него. Тот, медленно перебирая руками, сначала двигался вдоль «потолка», потом таким же образом перебрался на соседнюю стену.

– Слышишь? – спросил он у бортинженера, наконец замерев и прильнув к стене.

Чурлин подлетел к нему и, приложив ухо, напряженно вслушался.

– Нет, – помотал головой он. – А что там?

– Сам пока не пойму, – почему-то прошептал капитан, – но такого звука быть точно не должно. – Он замолчал и вновь поднял руку, призывая бортинженера прислушаться.

Снаружи послышался какой-то скрип, шелест, словно множество маленьких ножек аккуратно что-то волокли по обшивке станции.

– Ты же тоже это слышишь? – обнадеживающе спросил капитан, глядя на Олега. Тот молча кивнул.

Шелест перемещался по обшивке, и космонавты следовали за ним изнутри. Внезапно звук пропал, космонавты подлетели к окну. Первым выглянул капитан, за ним, едва ли не столкнувшись головами в маленьком овале иллюминатора, – бортинженер.

– Если это – галлюцинации умирающего от удушья мозга… – задумчиво произнес капитан и посмотрел на напарника. – Ты видишь то же самое?

Буквально в метре от них, за окном, на черном полотне космоса, подсвеченном лишь светом звезд, верхом на пауке с красными светящимися глазами летел Шмерлинг в своем нелепом скафандре! Часть манипуляторов паука поднималась вверх, обхватывая изобретателя так, что получалось что-то вроде седла, на котором он держался. Остальные «лапки» тащили тонкую светлую нить, похожую на паутину. Нить еще больше придавала роботу пугающей схожести с пауком. Шмерлинг словно почувствовал взгляд и, повернувшись в сторону «Полякова», заметил обескураженные лица экипажа.

Лицо же изобретателя было трудно различимо из-за парящих внутри шлема капель крови. Шмерлинг поднял руку с растопыренной пятерней, затем похлопал овоид, на котором он сидел, словно барон Мюнхгаузен. «Пять минут», – прочитал по губам капитан. Он обернулся к бортинженеру и с трудом вдохнул тяжелый густой воздух – надо продержаться.

* * *

Очнувшись, капитан понял, что он лежит в центральном отсеке. На нем была надета изолирующая маска, от которой шел шланг к баллону с кислородом. Посмотрев вбок, он увидел бортинженера, парившего рядом с такой же маской на лице. Вентиляция станции работала на максимальных оборотах, с шумом наполняя «Полякова» воздухом.

– Не спешите снимать маску, – раздался откуда-то голос Шмерлинга. – Вы прилично надышались углекислым газом.

– Живы, капитан, – слабо толкнул его в плечо очнувшийся бортинженер. – Молодец изобретатель, спас нас. – Они оба, обессиленно улыбаясь, посмотрели на Шмерлинга.

– Ну что же, – внимательно посмотрев на космонавтов, произнес Шмерлинг, – вы пока отдыхайте, а я все-таки сделаю то, что задумал очень давно. – Он залез во внутренний карман комбинезона и, немного покопавшись там, достал небольшой прямоугольный футляр. – Вы даже не представляете, сколько лет я к этому шел! – торжествующе произнес он, открыв футляр и достав из него сигарету. – Вы же не против, что я закурю?

Бортинженер округлил глаза от ужаса! Кричать и ругаться на Шмерлинга у него не было сил. Открытый огонь на космической станции?! Что может быть хуже?! Он умоляюще посмотрел поверх маски на капитана, тот лишь вяло махнул рукой – мол, пусть делает что хочет. Изобретатель взял сигарету в рот, щелкнул зажигалкой и затянулся, набрав полные легкие дыма. Он несколько секунд смотрел на онемевших от этого действа космонавтов, после чего резко согнулся и закашлялся. Его бил такой жуткий и разрывающий кашель, что временами он даже заглушал воющую пожарную сигнализацию, сработавшую от дыма.

Бортинженер, превозмогая слабость и тошноту, сплавал на кухню и принес оттуда большой пакет с водой. Потихоньку отпившись, Шмерлинг перестал кашлять.

– Спасибо, – утерев слезы, наконец произнес он. – Я думал, будет по-другому… Вы не могли бы потушить это? – Он, с презрением глядя на сигарету, протянул ее бортинженеру. Тот, выдавив из пакета шарик воды, подтолкнул его в сторону Шмерлинга. Вода с легким шипением обволокла окурок, и тот погас.

– Ну и зачем все это было? – с легким удивлением произнес капитан. – Абрам Иванович, вы – гениальный ученый, инженер, с этим никто не спорит. Вы спасли нам жизни… Я думаю, все это признают. – Он посмотрел на бортинженера. Тот молча кивнул в ответ. – Но вот это вот… – Он кивком указал на парящий по отсеку окурок. – …Ну вот зачем? Вы демонстративно хотите нарушить все существующие правила? Не понимаю.

– Знаете, – Шмерлинг взял у бортинженера пакет и сделал пару глотков, – давным-давно произошел в моей жизни удивительный случай. Я, еще будучи совсем мальчишкой, старшеклассником, попал в один НИИ, на какую-то смесь практики и экскурсии. Лучших учеников тогда, – он с гордостью посмотрел на космонавтов, – а я, естественно, был лучшим, – тогда возили на знакомство в такие места. Нас водили по предприятию, все показывали, рассказывали и привели в проектно-инженерный цех. Место, где, собственно, и работают настоящие изобретатели. И вот там я впервые увидел хаос, из которого рождается что-то новое и неведомое до этого. Представьте себе мониторы с сотнями строк кода в одном помещении с кульманами, испещренными непонятными чертежами, грифельные доски