В саду никого не было, только один или два садовника пропалывали клумбы. Я шла дальше; нырнула под душистую арку из жасмина, которая ведет в аптекарский огород. Киз ждал меня на каменной скамье у тисовой живой изгороди. Он меня не видел, и я ненадолго остановилась, с ужасом гадая, что же я услышу. Киз растирал между пальцами веточку лаванды, закрывал глаза, подносил ладони к носу и вдыхал аромат. Над ним щебетали синицы, и меня поразила красота открывшейся передо мной сцены, и тревога немного спала – не та обстановка для дурных вестей.

Я тихонько кашлянула, Киз открыл глаза, увидел меня, его лицо просветлело. Потом он встал, протягивая ко мне руки.

– Леди Мэри! – воскликнул он. – Спасибо, что пришли.

Шагая к нему, я внимательно смотрела ему в лицо, пытаясь отгадать, что он мне скажет, но он был непроницаем.

– У вас какие-то новости, мистер Киз?

– Нет, не новости, – ответил он, и я пришла в замешательство. – Присядьте, пожалуйста.

Он подал мне руку и помог сесть, а затем опустился рядом, и какое-то время мы сидели молча. Я искоса смотрела на его колени, они были задраны вверх – скамья слишком низка для него. Потом я перевела взгляд на свои ноги: они болтались, как у ребенка.

– Итак… – произнесла я.

– Миледи, – начал он.

– Мэри, – поправила я, как всегда; я настаивала на том, чтобы он обращался ко мне по имени. Но Киз всякий раз испрашивал разрешения.

– Мэри…

– Да? – Я заметила, что он то сжимает, то разжимает кулаки, как будто нервничает. Обычно Киз был более хладнокровен. Тревога снова начала одолевать меня.

– Мэри, хотели бы вы покинуть двор?

– Очень! – Он возбудил мое любопытство. – Но ведь вам об этом известно, мистер Киз!

– Томас, – поправил он.

– Томас, – повторила я с улыбкой.

– Мне кажется, есть способ.

– Какой?

– Кажется, ваша… – Он запнулся, задумался, собираясь с мыслями. – Ваша матушка вышла замуж за человека ниже себя по положению и после этого удалилась от придворной жизни.

– Если бы только поэтому… – вздохнула я. – Стоукс очень любил Maman, а она – его.

– А если кто-то любит вас?

– Томас, что вы такое говорите? Выражайтесь яснее!

По дорожке пронеслась белка и молнией взлетела на ближайшее дерево.

– Я никто, – сказал он. – И все-таки я… у меня… Мэри, вы проникли в мое сердце, и я ни о чем другом не могу думать.

– Вы предлагаете мне выйти за вас замуж?!

Киз кивнул, краснея, и сделался очень несчастным.

– Простите меня. Я перешел грани…

– Нет! – Я положила свою руку поверх его руки. Он как-то поник, как будто из него вынули все внутренности. – Вовсе нет. Но почему вы хотите жениться именно на мне? Я не смогу родить вам ребенка.

– У меня уже есть взрослые дети. Мне нужны вы, а не дети… – Он снова умолк, глядя на меня, и я взяла его под руку. Во мне пробуждалось новое, неведомое доселе чувство. – Как вы думаете, сможете вы со временем полюбить такого мужлана, как я, – хоть чуть-чуть?

Неожиданно я посмотрела на него другими глазами, впервые замечая, как его борода завивается мелкими кудряшками, а верхняя губа изгибается в форме лука. В его глазах я увидела искренность и сострадание. Я не думала о том, что бы сделала Джейн; сейчас я думала о том, как бы поступила на моем месте Кэтрин – в конце концов, она лучше всех разбиралась в том, что связано с любовью. У меня кружилась голова; я начинала понимать, что все эти годы двигало Кэтрин.

– Да, наверное, – ответила я.

Неожиданно я увидела нас словно со стороны – он, настоящий великан, и я, маленькая, как птичка рядом с ним; мы выглядим нелепо, как плохо подобранная пара в комической живой картине. Но потом я вспомнила Гераклита и то, как я на уроке переводила с греческого: «Противоположности притягиваются, и из разного возникает прекраснейшая гармония». И я задалась вопросом, не он ли моя вторая половинка по Платону. Возможно, его величина возмещает мою малость, так что вместе мы образуем идеальное целое.

– Томас, вы просите моей руки? – Меня удивила собственная смелость.

– Д-да, миле… Мэри! – воскликнул он необычно робко, и я поняла, сколько отваги ему потребовалось, чтобы обратиться ко мне с такой просьбой.

– В таком случае, мой ответ – да.

Он тихо ахнул или вздохнул, расплылся в счастливой улыбке.

– А как же королева? – Мне не хотелось портить ему радость, но сказать об этом было необходимо.

– Она ни за что не даст согласия на наш брак. Высмеет меня и прогонит со службы. – Киз снова вздохнул, как будто такая мысль не приходила ему в голову раньше.

– Значит, мы поженимся без ее согласия! – Перед моим мысленным взором встала Кэтрин; она одобрительно улыбалась и кивала. – И я стану никем! – Замысел казался мне великолепным. – Вряд ли королева будет против, ведь после замужества я уже не представлю угрозы для ее трона. Скорее наоборот…

Но затем я вернулась в действительность при мысли о моем изуродованном теле, о котором я на время забыла, и головокружение неожиданно прошло.

– Но ведь… – начала я.

– Что? – Я увидела, как радость покидает его, как будто мое «но» проткнуло его, как воздушный шар, и он сдувается.

– Моя фигура, – сказала я. – Она не предназначена для…

Он заставил меня замолчать, проведя ладонью по моей спине. Я привыкла к грубым и равнодушным женским рукам, которые втискивали меня в жесткие корсеты и платья; я не выносила прикосновения посторонних.

– Мэри, в моих глазах ты прекрасна внешне и внутри. – С этими словами он снял со своего мизинца кольцо и положил его мне на ладонь. – Теперь мы с тобой помолвлены. Вот доказательство.

Я взяла кольцо, поднесла его к губам, поцеловала розовый камень. Затем, охваченная приступом распутства, расстегнула верхнее платье, спустила его с плеч и расшнуровала высокий воротник с рюшами.

– Потрогай меня, – прошептала я, не сводя с него пристального взгляда. Мне самой не верилось, что я такое говорю.

Его пальцы скользнули по моей шее и ниже, под пучок на затылке; затем они проникли мне под рубашку и коснулись самых уродливых частей моей фигуры. Его руки волшебным образом избавляли меня от моего уродства; я была как устрица, которая вылезла из раковины. Я больше не горбунья Мэри Грей, и я стану мистрис Никто!

Королева ворвалась из зала заседаний Тайного совета, окруженная группой кудахчущих советников, которые осторожно пытались ее урезонить.

– Дарили, Дарили?! – Она почти кричала. – Эта женщина меня прикончит!

Я давно собиралась рассказать ей о своей свадьбе, но, похоже, сейчас не то время.